Аспекты современной реставрации церкви

Л.А. Лупушор

В собрании Русского музея сохранился рисунок середины XIX века художника Н.А. Мартынова, где изображена церковь Ризоположения до обшивки, и, видимо, сохранила во многом первоначальный вид (Рис.1). Рассмотрев внимательно достаточно тщательный рисунок, можно получить много полезной информации о памятнике. Конечно, деревянные кровли не первоначальны, так как срок службы таких кровель 30-40 лет. То есть, ко времени создания рисунка кровля менялась как минимум около 8-ми раз. Можно лишь предположить, что при смене сохранялся тип и материал кровли, может, с небольшими изменениями, соответствующими изменяющейся строительной технологии. В любом случае, кровли деревянные, из досок, прибитых гвоздями: нигде не видно куриц и потоков, либо какого другого крепления. На алтаре главки нет, а главка на высоком тонком барабане на церкви имеет небольшую кривизну; главка и барабан покрыты лемехом. Имеются причелины, торцы конька на церкви и на алтаре закрыты вертикальными резными досками-полотенцами. Такого полотенца нет на трапезной. Надо отметить, что коньки на церкви и алтаре не очень похожи на охлупни: скорее всего, это либо горизонтальные доски, закрывающие конек, либо еще что-нибудь, для нас пока непонятное (смущает на рисунке некоторая ребристость этих коньков, возможно, лишь неточность художника). Общее состояние кровель плачевное: причелины на трапезной и на полице алтаря полуоторваны, доски кровли, особенно на галерее и трапезной, сгнили. То есть, имея в виду срок службы такой кровли и время создания рисунка, можно говорить о том, что это   кровля первой четверти XIX века.

Торцы брёвен стен обшиты новыми досками. Количество и местонахождение оконных проемов, видимых на рисунке, соответствует нынешнему состоянию.

Мы так внимательно отнеслись к рисунку Н.А. Мартынова не только из-за точности передачи всех деталей, но главным образом потому, что это самое раннее изображение церкви Ризоположения. Нам доступны всего несколько фотографий рубежа веков и, что самое ценное, сам памятник (Рис.2,3). Поэтому попробуем сравнить увиденное на рисунке с подлинником.

Прежде всего, это касается галереи. На момент исследования, предварившего перевоз церкви из села Бородава, Б.В. Гнедовский считал, что для строительства ее нет «каких-либо конкретных отправных данных» и в проекте реставрации предложили два варианта восстановления крыльца. Сейчас является очевидным, что «гульбище» существовало. В южной стене, над уровнем потолка имеются два сквозных, возможно, первоначальных гнезда для заведения конструкции крыши галереи. Виден след от примыкания крыши к выпускам (с южной стороны) брёвен восточной и западной стены трапезной (Рис.4). Кроме этого, сильная инсоляция на стене восточного сруба и удивительно хорошо сохранившиеся брёвна стены западного сруба - ещё один аргумент в пользу наличия галереи. Косвенным, но полномочным аргументом служит и рисунок Н.П. Мартынова. С западной и южной сторон церковь обрамлена галереей.

Продолжение исследований в ходе разборки памятника в 1957 году выявило следы примыкания гульбища вдоль южной стены, и Борис Васильевич восстановил его. Точность реконструкции в чем-то подтверждается, в чем-то спорна. В отличие от галереи, восстановленной Б.В. Гнедовским, на рисунке пять столбов по южному фасаду, а не шесть, и до поручня - вертикальная зашивка досками, а не горизонтальная. Есть под кровлей аналогичный восстановленному зубчатый подзор и причелины по краям кровли. Однако, какими точно были крыльцо и галерея и все ли элементы первоначальны, не совсем ясно.

Спорным для автора было и восстановление формы главки и барабана. При исследованиях и обмере 2006-2007 годов выявлен ряд следов, позволяющих утверждать, что барабан был уже восстановлен, и, возможно, меньше была и главка. На рисунке, да и на фотографиях до перевоза, барабан действительно выше и тоньше, а главка чуть меньше.

Следует особо отметить уникальную сохранность древнего интерьера, который дошел до наших дней почти в своем первоначальном виде. Остановимся лишь на проблемах, в основном возникших в связи с переделками XIX века. Борис Васильевич Гнедовский пишет в своем отчёте, что в интерьере церкви нет традиционных скамей. Он ошибался насчёт скамей: они были там, где и положено им быть, то есть, вдоль северной и южной стен трапезной. Сохранились не вызывающие сомнения следы врубок скамей в восточную стену трапезной и врубки с пазом для заведения досок на западной стене трапезной, по которым с достаточной степенью достоверности можно их восстановить.

В трапезной, как и во всей церкви, в XIX веке стены были подтёсаны топором (ширина следа от лезвия топора XIX века около 9-10 см). Раньше стены в интерьере были аккуратно подтёсаны теслом, были оставлены закругленные углы (так называемая обработка «в лас»). Видимо, из лучших побуждений, чтобы обновить белизну стен, либо из соображений моды, была сделана непростительная ошибка: стены стесали до углов, убрав закругленность и раскрыв пазы между бревен (характерные для холодной рубки, когда не предполагался мох между бревен), получив, таким образом, большие (до 4-5 см) щели в углах. Это привело к сдвигу бревен относительно друг друга и к выпучиванию стен (Рис.5).

Следы топора XV-XVI веков, которые имеют ширину 6-7 см, видны на поверхности досок потолков (со стороны чердака) над трапезной, церковью и алтарной частью. Снизу, со стороны интерьера, доски, как и балки перекрытия, тябла, стены, двери и поверхность косяков обрабатывались начисто скобелем. Получалась очень приятная, не оставляющая заноз на руке, волнистая поверхность, которая, в целом, воспринималась как ровная (Рис.6). При первичном осмотре казалось, что потолки поздние, так как снизу на потолочных досках были видны явные следы рубанка. А рубанков, как и многих других плотницких инструментов, в XV веке ещё не придумали. Они появились только в XIX веке. Но, при более тщательном осмотре оказалось что доски, как и стены были обновлены в XIX веке путем снятия внешнего, затемненного временем слоя. Но они не поставлены по порядку - настоящий порядок можно определить по нумерации, оставленной первым мастером. Интересен способ укладки досок: путём заведения их в потолочные балки. Такой же способ используется как на других потолках церкви и алтаря, так и в вертикальной алтарной преграде.

На южной и северной стенах церкви видна штраба от примыкания алтарной преграды, а также во всем интерьере сохранилось большое количество врубок от встроенных полочек, креплений киотов и других, нами точно промеренных и зафиксированных следов. Надо отметить, что сохранились все иконы из иконостаса церкви Ризоположения. Они представлены в экспозиции Кирилловского музея. Сохранились царские врата (находятся в экспозиции МФД). Более того, в фондах музея сохранились и многие другие элементы интерьера (лампадки, ткани и др.), сохранились изображения интерьера до перевозки, да и на обмерах Б.В. Гнедовского зафиксирована часть интерьера. Так что, при желании, можно практически полностью восстановить интерьер (по крайней мере, на период XIX века, когда он претерпел небольшие переделки).

 Для этого надо исправить некоторые реставрационные ошибки. При переносе церкви из села Бородава, а именно при её сборке на новом месте, были сдвинуты относительно друг друга бревна южной и северной стен, в которые врублена балка потолка над алтарем. Это привело к перекрытию паза для икон в среднем тябле иконостаса, что, в свою очередь, не даёт возможности восстановить иконостас. Кроме этого, в результате неоднократных ремонтов многие подлинные фрагменты утрачены и заменены новыми, не соответствующими требованиям реставрации (в частности полностью игнорирована первоначальная технология).

Одним из результатов прежних ремонтов является сильно поднятый уровень пола. Не будем вдаваться в подробности, но, по разным признакам, пол надо опускать сантиметров на 20. Кроме того, первоначальная конструкция пола была другой: это был накат из прирубленных друг к другу, подтёсанных сверху брёвен. Дело в том, что в XV веке устройство наката из брёвен было намного выгодней и дешевле - тепло, крепко, меньше, практически, материала, чем выстилать досчатый пол: ведь каждую доску надо было вручную, топором, вытёсывать из бревна - пил не было.

При изучении памятника очень важно не нарушить его целостность, поэтому кроме обмера всех доступных частей, мы ограничились небольшим раскрытием пола и снятием крыши с алтаря с последующей укладкой её на место. Неожиданно это привело к обнаружению странных следов от прежней конструкции крыши. Надеемся, что в процессе разборки мы сможем получить ответы на многие вопросы, возникающие в процессе знакомства с этим удивительным памятником деревянной архитектуры конца XV века. Но, все по порядку.

После снятия поздних досок кровли с крыши алтаря на слегах мы увидели следы и даже остатки одного ряда кованых гвоздей от ремонта в XIX веке (возможно, это гвозди, которыми прибита кровля изображенная на рисунке Н.А. Мартынова). Ещё есть круглые дырки от современных гвоздей, коими прибили доски после перевоза церкви в 1957 году и от недавнего ремонта конца XX века. Со всей очевидностью можно утверждать наличие безгвоздевой кровли, продержавшейся как минимум до первой четверти XIX века. В дальнейшем церковь была покрыта железом и существовала в таком виде до перевозки её на нынешнее место.

Интересно отсутствие отверстий в князевой слеге крыши алтаря: это доказывает, что главка на алтаре не первоначальная (хотя, это и так понятно, так как главки появились в XVI-XVII веках). Нынешняя главка над алтарём вообще просто прибита к князевой слеге современными заводскими гвоздями (Рис.7).

В месте примыкания крыши алтаря к стене церкви, а точнее к перерубу между церковью и алтарем на втором ярусе, были обнаружены следы гнета (Рис.8). На том же перерубе, только чуть ниже, на уровне края кровли клинчатой крыши над алтарем и в торцах брёвен верхнего венца восточной стены алтаря найдены врубки (однозначно не случайные) от досок, видимо, поддерживающих верхним своим краем бересту, а нижним - прижимающих кровлю полиц (Рис.9). Судя по отпечаткам в местах примыкания, кровля была сделана из полубревен, которые прижимали берестяные маты, служившие гидроизоляцией крыши. Эти полубрёвна упирались нижними концами в потоки, поддерживаемыми курицами, следы от которых врубки имеются на верхних бревнах сруба и на двух нижних слегах алтарной крыши. Итак, на полицах была обычная безгвоздевая кровля по потокам и курицам. Но как была перекрыта клинчатая крыша алтаря: охлупень должен был бы держаться за счет стамиков-сорок, прижимающих его к князевой слеге. Но, в князевой слеге нет отверстий от сорок. Возможно, что и охлупня не было. Это, похоже, незнакомая нам конструкция безгвоздевой крыши. Что касается крыши над церковью, тоже клинчатой с двумя полицами, то тут та же история. В князевой слеге, кроме прорубленного посередине отверстия для более поздней главки, нет никаких отверстий для крепежа охлупня, а в торцах верхних бревен западной и восточной стен церкви, с внутренней стороны, есть такие же врубки от доски, как и на алтаре (Рис.10). То есть тут и полицы имели непривычную для нас крышу.

На трапезной все как положено: и следы от куриц на верхних бревнах стен и на двух нижних слегах, и два отверстия от стамиков-сорок - крепежа охлупня - обычная безгвоздевая крыша.

 Но вернемся к кровлям церкви и алтаря. Похоже, мы имеем дело с безгвоздевой крышей, более ранней, чем по потокам и курицам и именно переход от этой архаичной конструкции к известной нам отразился на крышах церкви Ризоположения. Как же держалась кровля, если не было охлупня, не было куриц с потоками, куда бы упирались полубревна покрытия. Единственно возможным представляется самый простой способ принцип шалаша, когда солома, ветки, а в нашем случае полубревна крепятся тем или иным способом между собой на коньке - князевой слеге. Для брёвен самый естественный способ - это срубовое соединение, когда бревна причерчиваются друг к другу. В этой крыше защитой от дождя и снега служила береста, сложенная в два-три раза, прошитая берестяными же полосками, так называемые «скалы» размером около 50 х 50 см, соединенные, в свою очередь, длинными полосами, которые укладывались по слегам, перекидываясь через конек крыши. Полосы укладывались так, чтобы перекрывать немного друг друга. Таким образом, получалось плотное и влагонепроницаемое, не подверженное гниению покрытие. Для его защиты от механического повреждения сверху укладывались брёвна либо полубрёвна, соединенные срубовым способом на коньке. Сверху ставился гнёт - рама из четырёх брёвен, досок или плах. Гнёт мог иметь и другую конструкцию, мог быть не один. (Рис.11,12)

Откуда такая уверенность в описании давно забытой конструкции крыши? Оказывается, если присмотреться к рисункам и гравюрам старых книг, в том же Олеарии, можно найти и изображение гнета на крышах, и крыши из бревен, соединенных «в замок». Но самое интересное, что крыши, построенные по такому принципу, сохранились до наших дней. Как пример может служить охотничья избушка в местечке Каменка Сегежского района Карелии. Фотографии, сделанные в 2006 году, любезно прислал нам Александр Косенков, ученик В.П. Орфинского. На этой избушке сохранилась кровля из тесин, соединенных также «в замок». (Рис.13, 14)

Мы остановились лишь на некоторых аспектах реставрации церкви Ризоположения. Хочется добавить, что сохранились в первоначальном виде все волоковые и косящатые окна, входная косящатая дверь. Что есть очень интересные, говорящие о высоком мастерстве строителей церкви, детали и решения, не говоря уже о качестве строительства, когда бревна идеально притесаны друг к другу. Может, благодаря этому церковь Ризоположения, построенная в 1485 году, и стоит до сих пор. А это более 500 лет! 

Однако особенностями климата северо-запада являются высокая относительная влажность воздуха (60-90%), большое количество осадков (затяжные дожди и снегопады до 160-200 дней в году), значительные перепады температуры (120 и выше), сильная солнечная радиация. Ультрафиолетовые лучи разрушают структуру дерева, делают водорастворимыми вещества, входящие в состав древесины. Эти и другие неблагоприятные факторы привели к интенсивной эрозии поверхностной зоны древесины, изменению цвета, образованию глубоких усушечных трещин. Высокая влажность способствует быстрому развитию биопоражений древесины (оптимальная влажность для грибов 20-60%). Влага попадает в трещины, задерживается там, что способствует ещё более быстрому разрушению. Сильно повреждены брёвна срубов, в том числе есть древоточец. Восточный фасад полностью инсолирован. Имеются протечки, что привело к гниению досок потолка над трапезной, а особенно над алтарём.

Даже при успешной реставрации оставлять памятник незащищённым от солнца, ветра и дождя нельзя, так как завершится его разрушение. Если же говорить о восстановлении интерьера, то этому будут препятствовать все существующие музейные правила о сохранении экспонатов. Решением этих и других возникающих проблем может стать возведение над церковью защитного павильона, где можно будет создать благоприятный и постоянно поддерживаемый климат и обеспечить пожарную и прочую охрану. Сама церковь Ризоположения становится экспонатом. Кроме защиты постройки и восстановления интерьера с подлинным иконостасом, такой павильон даст возможность создания полноценной экспозиции, связанной с богатой историей церкви Ризоположения, с историей Ферапонтова монастыря, с архиепископом ростовским Иоасафом, а также с историей строительства клетских церквей, с историческими технологиями обработки дерева и инструментами, использовавшимися нашими предками. Конструкция и внешний вид павильона - это отдельная, очень непростая, но интересная тема, которой в рамках этой статьи мы касаться не будем. Есть одна главная задача: сохранение уникального памятника. Эта задача многогранна. Это и качественная реставрация, и дальнейшее его экспонирование и популяризация.

Восстановление исторически точного интерьера, великолепного по решению архитектурного пространства, содержащего иконостас, который может составить гордость любого музея, - восстановление такого интерьера в древнейшей сохранившейся, единственно точно датированной, деревянной церкви XV века, - это достойная задача, которую можно и нужно решить. Такой памятник являл бы собой по цельности и качеству настоящую жемчужину в экспозициях нашей страны.