Увлекаясь пчеловодством, я познакомился со многими людьми. Одним из них стал житель Архангельской области, пчеловод Фокин Владимир Александрович, брат известной вологодской поэтессы. Как оказалось, Владимир Александрович не только заядлый пчеловод, но и интересный рассказчик. Да и как ему им не быть, ведь его основная профессия - журналист. А свой жизненный путь после школы он начал в г. Кириллове, поступив на учебу в Вологодскую культпросветшколу в 1966 г. Его юношеские впечатления от г. Кириллова и монастыря сегодня на страницах «Вестника».

Л.Л. Чухин

История одного стихотворения

Владимир Фокин, журналист

После двух неудачных попыток стать слушателем Вологодской совпартшколы (из-за меняющихся условий приема документы неизменно возвращали обратно) сестра предложила поступать тоже в Вологодскую, но уже культпросветшколу. К тому времени, окончив литературный институт в Москве и не найдя работы в Архангельской области, она, по приглашению сокурсников, переехала в Вологду, работала в редакции «Вологодского комсомольца» и имела однокомнатную квартирку. Посчитав, что младшему беспаспортному брату-колхознику перспектива впереди маячит не слишком радужная, она склонила меня принять непростое решение - уехать из дому. Так, почти сорок лет назад, в августе 1965 г. я оказался в автобусе, который три часа пылил 136 километров от Вологды до Кириллова вдоль Кубенского озера. Дорога тогда могла похвалиться асфальтом лишь до Кубенского, а дальше шла сплошная грунтовка, на которой весной, зимой и осенью ломались, а то и застревали автобусы. В Новленском - неизменная остановка с заходом всех желающих в столовую.

К моему великому огорчению, школа только называлась «Вологодской», а располагалась «в каком-то Кириллове», о существовании которого до тех пор я даже и не предполагал. За спиной были две семилетки: одна школьная, вторая - колхозно-крестьянская, потому среди абитуриентов, которых немало было в том автобусе, выглядел я довольно странно: они хоть и были с восьмилетним образованием, но рядом со мной казались детьми.

Простор Кубенского озера, что открывался из окна автобуса, странно красивое небо сквозь впервые увиденные верхние цветные стекла салона глушили тревогу перед неизвестным будущим. Кириллов той поры мало чем отличался от нашего райцентра, села Верхняя Тойма, что в Архангельской области. Те же мощеные улицы, те же одно, редко, двухэтажные дома. Но, выскочив с чемоданом на площади у автовокзала возле стен монастыря, я зажмурился от их белизны, замер от величия сторожевых башен. А когда разыскал приемную комиссию и получил направление в общежитие, то невольно задумался: куда же я попал. Ходила среди нас тогда шутка: «Учимся в тюрьме, живем в монастыре, а должны стать культпросветработниками».

Экзамены сдал успешно и со справкой о зачислении явился к председателю родного колхоза, которого немало огорчил этим документом.

Сельская местность тогда считалась непаспортизированной, колхозникам паспорта иметь не полагалось, сам этот факт сильно бил по моему юношескому самолюбию. Получить же паспорт можно было, лишь уйдя в армию или поступив на учебу.... Два года жизни в Кириллове (третий курс я закончу в Архангельске) стали самыми запоминающимися и вот уже четыре десятилетия греют воспоминаниями о той веселой студенческой жизни в комнатах сторожки при входе в монастырь (пристройка к крепостной стене слева), в монашеских кельях. Я словно до сих пор чувствую в ладонях чистую и холодную воду Сиверского озера, куда бегали каждое утро умываться. Часто-часто сон уносит в юность на городки или на самый верх угловых башен, куда, несмотря на запреты, мы забирались постоянно. Я вновь себя ощущаю на Ивановской горке, где назначались свидания по вечерам. О любопытных моментах той поры, надеюсь, у меня еще будет возможность рассказать отдельно. Сегодня же вспомнился один эпизод, который сотрудникам музея, думаю, будет интересен.

В мае 1966 г. я договорился с сестрой, что она навестит меня в монастыре. К тому времени она вышла замуж за студента литинститута Александра Чурбанова (в последующем жизнь с ним не сложилась), и они вместе отправились из Вологды в Кириллов на пароходе. Светлая весенняя ночь с заливающимися по берегам соловьями, кусты черемухи, которые протягивали свои ветки-букеты прямо в открытое окно каюты, и чудо-монастырь, открывшийся взору рано утром, когда судно вошло в Сиверское озеро...

Стихотворение «В Кирилловском монастыре», написанное той весной, включено во многие поэтические сборники Ольги Фокиной, члена Союза писателей России, лауреата Государственной и многих литературных премий. Вошло оно и в последний двухтомник избранных произведений поэтессы, вышедший в Вологде в 2003 г.

 

В кирилловском монастыре

Ольга Фокина, 1966 г.

Отзнобило, отморозило,

И растаяло, и спит ...

Только Сиверское озеро

Ветер-сивер шевелит.

 

Легок, легок по-над волнами

Тополиный белый пух.

Только с ликами иконными -

Десять ив, сухих старух.

 

Тополя глядят по-нашему

Широко и далеко!

Только ивы, как монашины,

Словно молятся о ком.

 

Дремлют башни монастырские,

Дремлют ржавые кресты,

Обвалились склепы низкие,

Кельи темные пусты.

 

Плачут стены монолитные.

В щели грозные бойниц

Смотрят клювы любопытные

Сизокрылых мирных птиц...

 

То ли это все - не по сердцу?

То ли - по сердцу зело?

Ходит Сиверское озеро,

Морщит светлое чело.

 

Так ему до самой осени,

До ледовых холодов

Трудно мучиться вопросами,

Омывать грехи богов.

 

И обломок цвета красного,

Словно маленький огонь,

С вала на вал перебрасывать

Как с ладони на ладонь.