Вестник 18 (Декабрь 2009)

Созерцатель

Л. Щетнев, художник, г. Вологда

Так назвал себя Семён Георгиевич Ивенский в своих воспоминаниях, скромно и без претензий определив свой жизненный путь, хотя для созерцателя путь был не такой уж и лёгкий, а скорее наоборот. Только труд спасал его всегда, ибо тружеником он был необыкновенным.

Познакомились мы с ним в 1966 году, и сразу же он пригласил меня к себе домой. Небольшая комнатка была заполнена книгами, тогда уже огромной коллекцией экслибрисов и графики, большим старинным рабочим столом, на котором он писал письма, делал макеты каталогов к своим выставкам и печатал фотографии. А фотографией тогда он увлекался и охотно дарил их друзьям. И хотя они были совсем маленькими (популярный в то время формат 6х9), мне они очень дороги. На одной из них - Генриетта и Николай Бурмагины, мать Семёна Георгиевича и гость из ГДР Лотар Больц. На другой - в гостях у Ивенского сам Вернер Клемке. Почти все фоторепродукции для своих книг и каталогов сделаны им самим. Любил я сидеть у Ивенского и рассматривать папку за папкой его удивительную коллекцию и до того насмотрюсь, что голова заболит. Значит, пора уходить. А Семён Георгиевич за то время, пока я сидел, написал уже несколько писем, а писал он и левой, и правой рукой одинаково, да ещё и на иностранных языках. И просил меня отпустить по пути письма в почтовый ящик. Кстати, конверты он делал и делает до сих пор сам. Советовал мне наклеивать на конверт художественные марки: получать такое письмо куда приятнее. И каждый раз, когда я к нему приходил, показывал новые свои живописные этюды. Почти всю жизнь он занимался живописью и, как я был счастлив, когда года два назад вместе с орехами он прислал мне из Израиля прекрасный пейзаж.

Семён Георгиевич всегда рисовал и однажды вдруг (а было это в октябре 1968 года) подарил мне каталог своих экслибрисов. Для меня это было полной неожиданностью, так как я и не знал до тех пор, что он тоже занимается книжным знаком. Его линогравюрные экслибрисы очень лаконичны и просты, живые и душевные.

В его домашней мастерской всегда были люди. Именно у него я познакомился с Львом Дьяконицыным. Помню, Бурмагин пришёл с Корбаковым и затеялся спор о традициях в современной и старой живописи. И с кем бы не встречался Семен Ивенский, всех он буквально заражал любовью к графике и экслибрису. Не случайно в те годы многие живописцы брались за гравировальные штихеля. Именно при Ивенском, в 1965 году состоялась первая выставка Вологодской графики. Чуть позднее Вологда стала своеобразным центром графического искусства.

Я и сейчас частенько получаю письма от Семёна Геор-гиевича, такие же убористые и подробные. Посылает он мне фотографии своих собачек, которые скрашивают его жизнь.

А недавно Володя Марьин, мой коллега, живущий ныне в Германии, прислал мне замечательный каталог выставки книжных знаков из коллекции С.Г. Ивенского, которая состоялась в Греции.

Сколько выставок организовано С. Ивенским, сколько написано статей о художниках! Его книги об экслибрисе и последние, мемуарные, написаны живым, лаконичным языком.

«…в целом я должен быть благодарен судьбе, ведь я не мечтал дожить до начала ХХI века! …До сих пор глаза видят: облака плывут в бездонном небе, ветер колышет травы и деревья, и я всё еще смотрю всё тот же фильм о красоте земли, на которой я жил, работал, любил, ошибался, терпел, вставал и шел дальше - созерцатель, лентяй, путник для кого-то - друг и учитель, для кого-то - враг, а для большинства - просто прохожий, безо всякого внимания.»