К вопросу о сакральной географии окрестностей Ципиной горы
Никитинский И. Ф.
К вопросу о сакральной географии окрестностей Ципиной горы
К вопросу о сакральной географии окрестностей Ципиной горы
Данное исследование представляет собой попытку выявления сакральной географии окрестностей Ципиной горы в ее историческом развитии [1]. Под сакральной географией автор понимает часть исторической географии, относящуюся к ее духовной сфере, к системе культовых общественных объектов. Окрестности Ципиной горы – один из регионов национального парка «Русский Север», имеющий статус особо охраняемой природной территории. К этому живописному уголку Вологодского края проявляется устойчивый интерес туристов как из нашей области, так и других областей России и из зарубежья. Факторами, побуждающими к подобному исследованию, являются близкое расположение данной местности к такому известному туристическому центру, как Ферапонтово, возможность введения полученных в результате нашего исследования материалов в имеющиеся туристические разработки и создание новых маршрутов, что соответствует основным функциям НПП «Русский Север» [2]. Если специалисты естественно-географических наук обратили свое внимание на Ципину гору достаточно давно и в результате их деятельности у этой местности появился статус особо охраняемой, то ее историко-археологическое обследование еще только начинается. Главной особенностью здешнего ландшафта является необычно большой для нашей равнинной местности перепад между вершиной Ципиной горы и окружающими ее лесами и озерами, достигающий 70 – 80 метров (соответственно 210 и 130 метров над уровнем моря). Основным сакральным объектом этой местности следует считать вслед за местным населением [3] саму Ципину гору, а точнее две ее вершины – Ципину и Роскину горы. Они расположены на небольшом, около 200 – 500 метров, расстоянии друг от друга, через седловину по направлению юго-запад – северо-восток соответственно. Притом Роскина гора местным населением считается основной. Хотя Роскина гора на несколько метров ниже Ципиной, но склоны ее очень круты, визуально она выглядит внушительней, чем Ципина, а на ее вершине имеется ровная площадка размером 40 на 15 метров, удобная для сбора людей и проведения ритуалов. В настоящее время на площадке горы стоят два христианских креста – один тесанный из бревен с крышицей, другой связанный из жердей. По сведениям жителей деревни Ципина Гора (Оденьево), на саму Ципину гору для отправления ритуалов периодически приезжает некая группа людей из Череповца и Москвы. Судя по письменным источникам и воспоминаниям местных жителей, в 80-е годы XIX века на Роскиной горе была построена кирпичная часовня [4]. Она разрушена в советское время, и ее руины просуществовали до конца 1940-х годов. Роскина гора «издавна служила местом для хороводов и гуляний. В старину на самой вершине горы стояли качели» [5]. Нелишним будет заметить, что хороводы и качели являются элементами народной сакральной культуры. Возможно, вершина Роскиной горы использовалась для сакральных целей и в языческое время. Так, легенду о восстании местных жителей-карел против монахов Ферапонтова монастыря в регионе Роскиной горы приводит в книге «В сердце Руси северной» Н. Бобров [6]. Косвенным свидетельством в пользу достоверности этой легенды может служить тот факт, что до сих пор жителей деревень южной стороны Ципиной горы остальные жители региона называют «карелами» (полевые исследования автора 1999 г.). Н. Бобров также упоминает о виденных им в 1950-х годах на склоне Ципиной горы неких «древних пещерах» и о когда-то живших в них «схимниках-монахах».
Сакральные объекты – священные горы – известны у чрезвычайно широкого круга этносов с глубокой древности. Чаще всего они использовались небольшими группами населения, но также могли иметь и мировую славу. Это такие горы, как Олимп, Арарат, Фудзияма, Голгофа и т. д. Элизе Реклю в книге «Человек и Земля» приводит десятки примеров священных гор, имевших в XIX веке широкую известность [7]. Культ гор был известен и славянам [8]. Сакральным назначением таких гор являлось приближение человека к Небу и Богу. Иногда на святых горах возводились алтари, храмы, пирамиды.
В 1999 году автором данной работы в южной части верхней площадки Роскиной горы в начале ее склона зафиксирован большой плоский камень размером 143 х 77 сантиметров. Его прослеживаемая толщина составляет 40 сантиметров. В отвале ямы-западины, имеющейся в южной части площадки, обнаружены куски обожженной глины, в том числе ошлакованные с одной стороны. По словам местных жителей, на Роскиной горе никогда не было ни печей, ни очагов. Роскина гора требует тщательного обследования, а ее верхняя площадка – разведочных раскопок с целью выявления следов очагов, сооружений и ритуалов, с ними связанных.
Во времена функционирования часовни около нее на верхней площадке Роскиной горы собирался по праздникам народ из окружающих гору деревень – прихожане Ильинской церкви. По словам одного из местных жителей, сама часовня во время ритуала воспринималась как алтарь. Перед богослужением народ обходил гору по кругу, а затем поднимался на вершину. После службы люди гуляли между Роскиной и Ципиной горами. Какое-то место в ритуале гулянья занимала седловина между ними, точнее вода, которая там постоянно скапливалась, выступая из-под склонов. Мальчишки бросали яйца, собранные в гнездах диких птиц, в девушек, и те должны были замывать платья в этой воде. Действия с яйцами воспринимались как пережиток «какой-то дикости». После гуляний народ шел в церковь. Церковь находилась к северу от Роскиной горы, на восточном берегу Ильинского озера. Здесь в наше время можно наблюдать развалины построек Ильинского погоста. На восточный берег озера погост был перенесен с юго-восточного берега в XVIII веке. До сих пор жители деревни Загорье указывают место «старого погостища» [9], или Крутик, где раньше стояла приходская Ильинская церковь и было кладбище. Первое упоминание о погосте «Святого пророка Ильи на Ципине», по некоторым данным, можно отнести к 1533 году [10]. С переносом церкви на новое место связана легенда о троекратном явлении на нем иконы. С окрестностями Ильинского озера связаны топонимы – Белая гора, Черная речка и Красная горка, что представляется важным для сакральной географии региона. Краевед и житель этих мест И. И. Бриллиантов в начале XX века упоминает об этой горе в своих письмах к брату А. И. Бриллиантову: «С Белой горы мы видели, что горит Плахотино. Из-за дыма не видна даже Дьяконовская» [11]. Деревня Плахотино (или Плахино) находится в двух километрах к юго-западу от Ильинского озера. Деревня Дьяконовская – в одном километре к северу от озера. Современные жители деревень Загорье и Леушкино название «Белая гора» не помнят. Возможно, «старое погостище», Крутик и Белая гора обозначают одно и то же место. В юго-западной части Ильинского озера в него впадает речка Черная. С ее приустьевой зоной связана легенда, записанная автором в 1999 году. Путникам, проходящим мимо, иногда якобы бывает видение вооруженного мужчины. Подразумевается связь этого явления с потусторонним, подземным миром. К востоку и юго-востоку от Ципиной-Роскиной горы находятся Палшемское озеро и деревня Палшемская. Около Палшемского озера и одноименной деревни, на пути к Ципиной-Роскиной горе, до недавних пор существовали Красная горка и Красный бор. Название «Красный» здесь связано с небольшой возвышенностью и растительностью на ней. Красная горка в последние десятилетия в значительной мере разрушена вывозкой песка при строительстве шоссе Череповец – Кириллов. На соседней с ней небольшой возвышенности, далее по лесной дороге к Ципиной-Роскиной горе (жители деревни Леушкино называют это место Олениха), всем жителям современных деревень бывшего Ильинского погоста известен культовый камень «богов следок» (вариант «божий следок»). Ритуалы, с ним связанные, имели место здесь до самых последних лет. Люди, проходившие лесной тропой мимо «божьего следка», клали и кладут монеты или на камень в сам «следок», или в углубления-ниши в его торце, или под камень, где для руки был вырыт небольшой лаз-подкоп. При этом следует загадывать желание. Общественные ритуалы около камня имели место вплоть до 1930-х годов. В 1937(?) году у «богова следка» последний раз был крестный ход, просили дождя, из Кириллова приносили икону. К камню-следовику – «богу», а потом в церковь отнесли около ста рублей (монетами) пожертвований, собранных местными жителями. Кроме этого культового камня, находящегося к востоку от Ципиной горы, выявлен камень-следовик к северу от нее. Он находится на северном берегу Бородаевского озера, около деревни Щелково. По легенде след оставила наступившая на него Богородица. К югу от Ципиной горы, в районе озер Зауломское и Мелиховское, находится еще один культовый камень, сведения о котором собраны Н. П. Максутовой. По этим сведениям, куст деревень в районе данных озер носит название «Карелы». Культовый объект представляет собой большой плоский камень, на который ведут имеющиеся на одной из его сторон «семь ступенек». На камне в престольный деревенский праздник танцевала местная молодежь. В запасниках краеведческого музея села Ферапонтове находится недавно поступивший туда с западной стороны Ципиной горы крупный фаллообразный камень. Он был найден в русле речки Черной и описан как «языческий идол древних славян, относящийся к периоду IV – XI веков» [12]. Достоверных легенд, с ним связанных, пока не зафиксировано. Считать данный объект культовым камнем до выявления легенд или обследования его специалистом-трасологом оснований нет. Нет оснований и для датировки «идола» IV – XI веками. Проблема культовых камней в последние десятилетия активно исследуется российскими и зарубежными специалистами. По этой проблеме существует обширная литература. На территории Вологодской области серия культовых камней и святилищ, имеющих в своем составе подобные камни, обнаружена и исследуется автором [13].
Наличие в регионе Ципиной-Роскиной горы топонимов, включающих слова «белое», «красное», «черное» (Белая гора, Красная горка, Черная речка), – весьма примечательный факт в контексте сакральной географии. Символика цвета привлекает внимание специалистов различных дисциплин [14]. Интересное исследование значения цвета в этнокультурной системе русского, старославянского и древнерусского языков недавно выполнено лингвистом Т. И. Вендиной [15]. «В отличие от русского языка и его диалектов восприятие цвета в старославянской и древнерусской традиции вызывало различные социально-религиозные ассоциации. Это особенно хорошо видно на примере трех, наиболее функционально нагруженных цветов – белого, черного и группы красного цвета, которые часто использовались как вспомогательное средство в древней символике» [16]. Это, конечно, не означает, что других цветов древнерусская культура не знала. Полихромное разнообразие бус некоторых позднеязыческих славянских могильников поражает воображение. Но именно цветовая триада: белое, красное, черное – несет, следуя выражению Т. И. Вендиной, «божественную символику» [17]. Только с XVII века ситуация начинает меняться в сторону увеличения количества обозначаемых в литературном языке цветов. В большинстве случаев в русско-славянской традиции, да и не только в ней, красный цвет соотносится с миром людей (Красная горка, например), белый цвет – с небом, черный цвет – с землей и подземным миром [18] (хотя эта проблема в научной литературе разработана еще недостаточно). Вслед за В. Н. Топоровым, одним из авторов двухтомника «Мифы народов мира», тему бинарных оппозиций на белое – черное, а также красное (не триаду) применительно к топонимам Вологодской области в своих публикациях затрагивает А. В. Кузнецов [19]. В приложении к сакральной географии окрестностей Ципиной горы наличие топонимов, включающих слова «белое», «красное», «черное», требует дальнейшей разработки. Ждет своей разработки и этимология названий Ципина гора, Роскина гора, Палшемское озеро, Ильинское озеро. Кроме того, необходимо провести археологическое обследование Роскиной горы, исследование «древних пещер» на склонах Ципиной горы, документирование вышеупомянутых культовых камней, обследование остатков Красной горы и приустьевой зоны Черной речки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Никитинский И. Ф. Сакрально-географический анализ освоения Белозерского ландшафта // Ландшафтное картирование национального парка «Русский Север». Волог-да, 1999. С. 107 – 110.
2 Скупинова Е. А. Национальный природный парк «Русский Север» // Особо охраняемые природные территории, растения и животные Вологодской области. Вологда, 1993. С. 39.
3 Там же. С. 39.
4 Бриллиантов И. Ферапонтов Белозерский, ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени основания. 1398 – 1898. СПб., 1899. С. 121. Репринтное издание.
5 Там же. С. 120
6 Бобров Н. В сердце Руси северной. Вологда, 1959. С. 115, 116.
7 Реклю Элизе. Человек и Земля. СПб., 1906. С. 473, 477.
8 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. С. 122, 138 – 147.
9 Записи автора 1999 года.
10 Бриллиантов И. Указ. соч. С. 82. Примечание 4.
11 Письма И. И. Бриллиантова к А. И. Бриллиантову. 1894 – 1929 // Ферапонтовский сборник. Вып. IV. М.; Ферапонтово, 1997. С. 143.
12 Гудков А. Г. О находке каменного изваяния в окрестностях Ферапонтова // Ферапонтовский сборник. Вып. V. М; Ферапонтово, 1999. С. 105 – 107.
13 Никитинский И. Ф. Тиуновское святилище // Культура Русского Севера. Вологда, 1994. С. 29 – 61; Никитинский И. Ф. Культовые камни бассейнов Ваги и Сухоны. (В печати).
14 Серов В. Н. Хроматизм мифа. А, 1990; Голан А Миф и символ. М., 1990.
15 Вендина Т. И. Цвет в этнокультурной системе русского, старославянского и древнерусского языков // Славянский альманах. 1998. М., 1999.
16 Там же. С. 299.
17 Там же. С. 300.
18 Голан А. Указ. соч. С. 188, 221.
19 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер. Вологда, 1995. С. 86 – 87; Кузнецов А В. Сухона от устья до устья. Вологда, 1994. С. 21, 52.
Сакральные объекты – священные горы – известны у чрезвычайно широкого круга этносов с глубокой древности. Чаще всего они использовались небольшими группами населения, но также могли иметь и мировую славу. Это такие горы, как Олимп, Арарат, Фудзияма, Голгофа и т. д. Элизе Реклю в книге «Человек и Земля» приводит десятки примеров священных гор, имевших в XIX веке широкую известность [7]. Культ гор был известен и славянам [8]. Сакральным назначением таких гор являлось приближение человека к Небу и Богу. Иногда на святых горах возводились алтари, храмы, пирамиды.
В 1999 году автором данной работы в южной части верхней площадки Роскиной горы в начале ее склона зафиксирован большой плоский камень размером 143 х 77 сантиметров. Его прослеживаемая толщина составляет 40 сантиметров. В отвале ямы-западины, имеющейся в южной части площадки, обнаружены куски обожженной глины, в том числе ошлакованные с одной стороны. По словам местных жителей, на Роскиной горе никогда не было ни печей, ни очагов. Роскина гора требует тщательного обследования, а ее верхняя площадка – разведочных раскопок с целью выявления следов очагов, сооружений и ритуалов, с ними связанных.
Во времена функционирования часовни около нее на верхней площадке Роскиной горы собирался по праздникам народ из окружающих гору деревень – прихожане Ильинской церкви. По словам одного из местных жителей, сама часовня во время ритуала воспринималась как алтарь. Перед богослужением народ обходил гору по кругу, а затем поднимался на вершину. После службы люди гуляли между Роскиной и Ципиной горами. Какое-то место в ритуале гулянья занимала седловина между ними, точнее вода, которая там постоянно скапливалась, выступая из-под склонов. Мальчишки бросали яйца, собранные в гнездах диких птиц, в девушек, и те должны были замывать платья в этой воде. Действия с яйцами воспринимались как пережиток «какой-то дикости». После гуляний народ шел в церковь. Церковь находилась к северу от Роскиной горы, на восточном берегу Ильинского озера. Здесь в наше время можно наблюдать развалины построек Ильинского погоста. На восточный берег озера погост был перенесен с юго-восточного берега в XVIII веке. До сих пор жители деревни Загорье указывают место «старого погостища» [9], или Крутик, где раньше стояла приходская Ильинская церковь и было кладбище. Первое упоминание о погосте «Святого пророка Ильи на Ципине», по некоторым данным, можно отнести к 1533 году [10]. С переносом церкви на новое место связана легенда о троекратном явлении на нем иконы. С окрестностями Ильинского озера связаны топонимы – Белая гора, Черная речка и Красная горка, что представляется важным для сакральной географии региона. Краевед и житель этих мест И. И. Бриллиантов в начале XX века упоминает об этой горе в своих письмах к брату А. И. Бриллиантову: «С Белой горы мы видели, что горит Плахотино. Из-за дыма не видна даже Дьяконовская» [11]. Деревня Плахотино (или Плахино) находится в двух километрах к юго-западу от Ильинского озера. Деревня Дьяконовская – в одном километре к северу от озера. Современные жители деревень Загорье и Леушкино название «Белая гора» не помнят. Возможно, «старое погостище», Крутик и Белая гора обозначают одно и то же место. В юго-западной части Ильинского озера в него впадает речка Черная. С ее приустьевой зоной связана легенда, записанная автором в 1999 году. Путникам, проходящим мимо, иногда якобы бывает видение вооруженного мужчины. Подразумевается связь этого явления с потусторонним, подземным миром. К востоку и юго-востоку от Ципиной-Роскиной горы находятся Палшемское озеро и деревня Палшемская. Около Палшемского озера и одноименной деревни, на пути к Ципиной-Роскиной горе, до недавних пор существовали Красная горка и Красный бор. Название «Красный» здесь связано с небольшой возвышенностью и растительностью на ней. Красная горка в последние десятилетия в значительной мере разрушена вывозкой песка при строительстве шоссе Череповец – Кириллов. На соседней с ней небольшой возвышенности, далее по лесной дороге к Ципиной-Роскиной горе (жители деревни Леушкино называют это место Олениха), всем жителям современных деревень бывшего Ильинского погоста известен культовый камень «богов следок» (вариант «божий следок»). Ритуалы, с ним связанные, имели место здесь до самых последних лет. Люди, проходившие лесной тропой мимо «божьего следка», клали и кладут монеты или на камень в сам «следок», или в углубления-ниши в его торце, или под камень, где для руки был вырыт небольшой лаз-подкоп. При этом следует загадывать желание. Общественные ритуалы около камня имели место вплоть до 1930-х годов. В 1937(?) году у «богова следка» последний раз был крестный ход, просили дождя, из Кириллова приносили икону. К камню-следовику – «богу», а потом в церковь отнесли около ста рублей (монетами) пожертвований, собранных местными жителями. Кроме этого культового камня, находящегося к востоку от Ципиной горы, выявлен камень-следовик к северу от нее. Он находится на северном берегу Бородаевского озера, около деревни Щелково. По легенде след оставила наступившая на него Богородица. К югу от Ципиной горы, в районе озер Зауломское и Мелиховское, находится еще один культовый камень, сведения о котором собраны Н. П. Максутовой. По этим сведениям, куст деревень в районе данных озер носит название «Карелы». Культовый объект представляет собой большой плоский камень, на который ведут имеющиеся на одной из его сторон «семь ступенек». На камне в престольный деревенский праздник танцевала местная молодежь. В запасниках краеведческого музея села Ферапонтове находится недавно поступивший туда с западной стороны Ципиной горы крупный фаллообразный камень. Он был найден в русле речки Черной и описан как «языческий идол древних славян, относящийся к периоду IV – XI веков» [12]. Достоверных легенд, с ним связанных, пока не зафиксировано. Считать данный объект культовым камнем до выявления легенд или обследования его специалистом-трасологом оснований нет. Нет оснований и для датировки «идола» IV – XI веками. Проблема культовых камней в последние десятилетия активно исследуется российскими и зарубежными специалистами. По этой проблеме существует обширная литература. На территории Вологодской области серия культовых камней и святилищ, имеющих в своем составе подобные камни, обнаружена и исследуется автором [13].
Наличие в регионе Ципиной-Роскиной горы топонимов, включающих слова «белое», «красное», «черное» (Белая гора, Красная горка, Черная речка), – весьма примечательный факт в контексте сакральной географии. Символика цвета привлекает внимание специалистов различных дисциплин [14]. Интересное исследование значения цвета в этнокультурной системе русского, старославянского и древнерусского языков недавно выполнено лингвистом Т. И. Вендиной [15]. «В отличие от русского языка и его диалектов восприятие цвета в старославянской и древнерусской традиции вызывало различные социально-религиозные ассоциации. Это особенно хорошо видно на примере трех, наиболее функционально нагруженных цветов – белого, черного и группы красного цвета, которые часто использовались как вспомогательное средство в древней символике» [16]. Это, конечно, не означает, что других цветов древнерусская культура не знала. Полихромное разнообразие бус некоторых позднеязыческих славянских могильников поражает воображение. Но именно цветовая триада: белое, красное, черное – несет, следуя выражению Т. И. Вендиной, «божественную символику» [17]. Только с XVII века ситуация начинает меняться в сторону увеличения количества обозначаемых в литературном языке цветов. В большинстве случаев в русско-славянской традиции, да и не только в ней, красный цвет соотносится с миром людей (Красная горка, например), белый цвет – с небом, черный цвет – с землей и подземным миром [18] (хотя эта проблема в научной литературе разработана еще недостаточно). Вслед за В. Н. Топоровым, одним из авторов двухтомника «Мифы народов мира», тему бинарных оппозиций на белое – черное, а также красное (не триаду) применительно к топонимам Вологодской области в своих публикациях затрагивает А. В. Кузнецов [19]. В приложении к сакральной географии окрестностей Ципиной горы наличие топонимов, включающих слова «белое», «красное», «черное», требует дальнейшей разработки. Ждет своей разработки и этимология названий Ципина гора, Роскина гора, Палшемское озеро, Ильинское озеро. Кроме того, необходимо провести археологическое обследование Роскиной горы, исследование «древних пещер» на склонах Ципиной горы, документирование вышеупомянутых культовых камней, обследование остатков Красной горы и приустьевой зоны Черной речки.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Никитинский И. Ф. Сакрально-географический анализ освоения Белозерского ландшафта // Ландшафтное картирование национального парка «Русский Север». Волог-да, 1999. С. 107 – 110.
2 Скупинова Е. А. Национальный природный парк «Русский Север» // Особо охраняемые природные территории, растения и животные Вологодской области. Вологда, 1993. С. 39.
3 Там же. С. 39.
4 Бриллиантов И. Ферапонтов Белозерский, ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени основания. 1398 – 1898. СПб., 1899. С. 121. Репринтное издание.
5 Там же. С. 120
6 Бобров Н. В сердце Руси северной. Вологда, 1959. С. 115, 116.
7 Реклю Элизе. Человек и Земля. СПб., 1906. С. 473, 477.
8 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. С. 122, 138 – 147.
9 Записи автора 1999 года.
10 Бриллиантов И. Указ. соч. С. 82. Примечание 4.
11 Письма И. И. Бриллиантова к А. И. Бриллиантову. 1894 – 1929 // Ферапонтовский сборник. Вып. IV. М.; Ферапонтово, 1997. С. 143.
12 Гудков А. Г. О находке каменного изваяния в окрестностях Ферапонтова // Ферапонтовский сборник. Вып. V. М; Ферапонтово, 1999. С. 105 – 107.
13 Никитинский И. Ф. Тиуновское святилище // Культура Русского Севера. Вологда, 1994. С. 29 – 61; Никитинский И. Ф. Культовые камни бассейнов Ваги и Сухоны. (В печати).
14 Серов В. Н. Хроматизм мифа. А, 1990; Голан А Миф и символ. М., 1990.
15 Вендина Т. И. Цвет в этнокультурной системе русского, старославянского и древнерусского языков // Славянский альманах. 1998. М., 1999.
16 Там же. С. 299.
17 Там же. С. 300.
18 Голан А. Указ. соч. С. 188, 221.
19 Кузнецов А. В. Названия вологодских озер. Вологда, 1995. С. 86 – 87; Кузнецов А В. Сухона от устья до устья. Вологда, 1994. С. 21, 52.