Изучение роли и значения приходского духовенства в жизни Кирилловского уезда конца XIX – начала XX века началось с публикации материалов, посвященных семье священника Цыпинской Ильинской церкви И. М. Бриллиантова. В статье М. А. Алексеевой «Семья Бриллиантовых» [1] дается представление о жизни и заботах приходского священника, приводится его родословная. В письмах И. И. Бриллиантова (1870 – 1931 гг.) и в комментариях к ним М. А. Алексеевой и М. Н. Шаромазова, опубликованных в 1997 году, содержится информация о различных фактах жизни многих приходских священников Кирилловского уезда [2]. Большинство священно- и церковнослужителей в 1920-е – 1930-е годы стали жертвами политических репрессий. Некоторые из них названы в статье Е. Р. Стрельниковой «Новомученики и исповедники Белозерские» [3]. Имена людей «духовного звания» хотели вычеркнуть из истории, но они возвращаются к нам в скорбных списках мартирологов, в воспоминаниях родственников, в архивных документах.
     
В отделе письменных источников Кирилло-Белозерского музея-заповедника имеются материалы об отдельных приходских храмах Кирилловского уезда и их священниках, в том числе ведомости о церквях. Среди документов Кирилловского духовного училища, недавно поступивших в музей, сохранились прошения священников, диаконов и псаломщиков, чьи дети обучались в названном учебном заведении в 1910 – 1915 годах. Сведения о названиях приходов, о назначениях и передвижениях по службе приходского духовенства, о юбилеях пастырей, их награждениях и наказаниях, об их заслугах в деле народного образования и нравственного воспитания прихожан содержатся на страницах «Новгородских епархиальных ведомостей» (1875 – 1920 гг.) [4]. В «Памятных книжках Новгородской губернии» публиковались статистические сведения, названия церквей и фамилии их священников. Некоторые сведения о кирилловских священниках сообщили их родственники: о П. С. Великословинском и П. А. Крупнове – О. И. Великославинская и В. П. Торпакова из Москвы, о А. И. Подобедове – Т. Е. Бунова из Петрозаводска, о Ф. В. Соколове – В. Ф. Шитова из Санкт-Петербурга [5].
     
Согласно данным статистики за 1890 год, 1680 (1,5 процента от общего числа) жителей Кирилловского уезда относились к духовному сословию, из них 1131 человек – к белому духовенству (в том числе 516 мужчин и 615 женщин) [6]. Абсолютное большинство населения уезда (112 857 из 113 128 человек, то есть 99,76 процента) придерживалось православного вероисповедания. В уезде насчитывалось 128 церквей без монастырских храмов (из них 91 – каменная) и 354 часовни (из них 21 – каменная) [7].
     
В 1876 году в Кирилловском уезде существовало 70 приходов [8]. Самые отдаленные приходы находились от Кириллова на расстоянии 180 – 200 километров. Через 40 лет, в 1916 году, число приходов возросло до 94. (Названия всех приходов Кирилловского уезда на 1916 год с указанием их месторасположения, а также фамилии священников опубликованы в приложении 1 к данной статье.) Рост числа приходов был связан с тем, что их укрупнение, проведенное в 1870-е годы, оказалось неудачным, и в 1880-е годы было решено восстановить ликвидированные приходы. Кроме того, возросло и население уезда (со 120 тысяч человек в 1897 году до 152,7 тысячи человек в 1913 году). В «Памятной книжке Новгородской губернии на 1916 год» названы приходские церкви и фамилии 94 священников, в том числе 5 – городских и 89 – сельских. В трех приходах были вакансии на священнические места. Обычно в приходе служил один священник, только в двух приходах (в Никольском Торжке и в Горицах) служили по два священника, а в Казанском соборе – три. Все приходы были объединены в 9 благочинных округов. По округам численность приходов распределялась следующим образом:
     
Таблица 1
     
КОЛИЧЕСТВО ПРИХОДОВ В БЛАГОЧИННЫХ ОКРУГАХ В 1916 ГОДУ

     
     
      Настоятель Казанского собора К. Н. Виноградов. С групповой фотографии 1915 г.
     
Многие священники Кирилловского уезда посвятили пастырской деятельности всю свою жизнь. Более 35 лет служили священниками П. Лесницкий (городской Казанский собор), А. Митропольский (Волоцкая Николаевская церковь), П. Разумовский (Ферапонтовская Богородице-Рождественская церковь), М. Фомин (Чепецкая Воскресенская церковь). 50-летний юбилей служения церкви отметили: протоиереи городского Казанского собора А. Сердобольский (в 1885 г.), И. Ольховский (в 1893 г.), К. Виноградов (в 1916 г.), а также священники: Преображенской Шалгободуновской церкви Г. Фрязинов (в 1894 г.), Петропавловской Ситской церкви П. Фиников (в 1895 г.), Преображенской Колнобовской церкви И. Знаменский (в 1897 г.), Воскресенской Пунемской церкви И. Щеглов (в 1915 г.). В 1907 году за 50-летнюю церковную службу был награжден орденом святой Анны 3-й степени диакон Рукинской Воскресенской церкви В. Ф. Туберозов. Полвека посвятили церковной службе псаломщики: Стефан Лабардин (Иткольская Богородице-Рождественская церковь), Иван Щеглов (Колкачская Сретенская), Яков Бенедиктов (Чепецкая Воскресенская), Василий Смирнов (городской Казанский собор).
     
Эти даты стали событиями не только в личной жизни священнослужителей, но и в общественной жизни их приходов. Юбилейные торжества освещались на страницах «Новгородских епархиальных ведомостей». Священники сознавали, что «пастырское служение – бесспорно высокое служение, но оно преисполнено забот и скорби, и нужна особая помощь Божия, чтобы «без порока прейти» это служение в течение полвека» [9].
     
В марте 1895 года отметил полувековой юбилей пастырской деятельности священник Петропавловской Ситской церкви Павел Иоаннович Фиников (1818 г. – 24 декабря 1895 г.). Он родился в семье священника Волокославинской Николаевской церкви. Образование получил в Кирилловском духовном училище и Вологодской духовной семинарии. В 1845 году был рукоположен в священника к Итклобобровской Преображенской церкви Кирилловского уезда, в том же году перемещен в Петропавловскую Ситскую церковь. В 1877 году П. И. Фиников избран и утвержден епархиальным начальством окружным духовником IV округа и состоял в этой должности более семнадцати лет. «За отличную и усердную службу» награжден набедренником (1853 г.), бархатной фиолетовой скуфьей (1863 г.) и камилавкой (1873 г.). В 1869 году ему был дарован наперсный крест, «от Священного Синода выдаваемый». В память Крымской войны 1853 – 1856 годов имел бронзовый наперсный крест на Владимирской ленте. По случаю 50-летнего юбилея награжден золотым наперсным крестом с драгоценными украшениями. С 1872 года более двадцати лет состоял законоучителем в местной Бураковской земской школе. «Усердный и исполнительный всегда по службе, примерный по жизни и поведению, простой и сердечный в обхождении со всеми, юбиляр давно уже снискал всеобщую к себе любовь и расположение как прихожан, так и Священник Казанского собора всего окружающего духовенства», – так писали о П. И. Финикове «Новгородские епархиальные ведомости» [10].
     
     
      Священник Казанского собора А. Н. Диаконов. С групповой фотографии 1914 г.
     
В июле 1915 года исполнилось пятьдесят лет службы в сане священника протоиерея Пунемской Воскресенской церкви Иринарха Андреевича Щеглова. «Исполняя усердно и аккуратно свои пастырские обязанности, посещая неопустительно школы для преподавания Закона Божия, он со знанием занимался сельским хозяйством, пчеловодством, столярным ремеслом, переплетом книг, резьбой печатей, живописью и проч.; не было у него ни одной минуты свободной, чтобы он провел без дела. Духовенство V Кирилловского округа чтило в лице юбиляра своего любимого духовника, который бессменно целых двадцать девять лет нес эту нелегкую обязанность в таком обширном округе, каким является V округ» [11]. На торжестве отмечалось, что юбиляр имеет прекрасное потомство: «...один сын у него священником, другой чиновником, три дочери за священниками в замужестве, дочь окончила высшие женские курсы, а младшая несколько лет уже состоит учительницею земской школы в своем приходе, один внук состоит священником, другой ныне окончил курс Духовной академии, а третий учится в академии...» [12].
     
Общегородским праздником стало юбилейное торжество 5 сентября 1916 года, в день пятидесятилетия служения настоятелем Казанского городского собора К. Н. Виноградова (1841 – 1919 гг.). Он родился в Кириллове в семье священника. В 1863 году окончил Новгородскую духовную семинарию. В 1866 году был рукоположен в священника Казанского собора [13]. С 1872 года в течение сорока четырех лет являлся законоучителем в Кирилловском уездном училище, преобразованном впоследствии в городское. В течение двадцати пяти лет исполнял должность председателя 

Священник П. С. Великословинский с семьей. Конец XIX в.	Священник П. А. Крупнов (сидит) и В. А. Крупнов. Начало XX в.	священник П. А. Крупнов с семьей. Начало XX в.

     
Кирилловского отделения Новгородского епархиального училищного совета [14]. Долгое время К. Н. Виноградов являлся представителем духовного ведомства в уездном земском собрании и имел возможность «вследствие своей тактичности и популярности каждогодно исходатайствовать из земских средств пособие на содержание церковноприходских школ» [15]. За «неутомимую и досточтимую» деятельность по развитию церковно-школьного дела в уезде награжден орденом Владимира 3-й степени, редкой наградой для белого духовенства [16]. По случаю юбилея Кирилловская городская дума ходатайствовала о награждении протоиерея К. Н. Виноградова митрою «за усиленные и постоянные труды на пользу родины и сугубо родному городу Кириллову» [17]. В приветственном адресе от прихожан и почитателей, зачитанном 5 сентября 1916 года на юбилейном торжестве по случаю пятидесятилетия священнического служения протоиерея городского Казанского собора К. Н. Виноградова, говорилось: «Положение священника у нас на Руси как в духовном, так и в материальном отношении никогда не было завидным и легким, это признают и друзья и недруги Церкви, особенно в последние годы, когда положение священника становится иногда невыносимо тяжелым крестом» [18].
     
Среди многочисленных вопросов, волновавших и беспокоивших представителей духовенства в начале XX века, были не только вопросы духовной и нравственной жизни. На рубеже XIX – XX веков особую актуальность приобрел вопрос о материальном положении духовенства, прежде всего сельского. Частые неурожаи, рост дороговизны жизни приводили к снижению жизненного уровня приходского причта. В отчете обер-прокурора Святейшего Синода за 1901 год отмечалось, что «материальное положение духовенства представляет больное место в церковно-общественной жизни» [19]. Это утверждение в полной мере относилось и к положению духовенства Кирилловского уезда.
     
На пастырском собрании духовенства III благочинного округа Кирилловского уезда в феврале 1906 года отмечалось: «Существующий ныне способ обеспечения духовенства платою за требы служит главной причиной расстройства нормальных отношений между причтом и прихожанами, причиной вымогательств и бесчисленных тяжб с прихожанами. Через это авторитет духовенства упал, а это неизбежно ведет к упадку церковноприходской жизни. Чтобы поднять авторитет духовенства и церковноприходскую жизнь, необходимо теперь же обеспечить духовенство приличным казенным жалованием» [20]. По расчетам особого совещания, образованного при Синоде в 1910 году, «приличное» жалованье священника должно было бы составлять 1200 рублей в год, диакона – 800 и псаломщика – 400 рублей, то есть требовалось увеличить существующее жалованье в 4 раза. Но такое увеличение потребовало бы ежегодно выделения из бюджета 75 миллионов рублей [21], в то время как в 1901 году на содержание приходского духовенства было отпущено всего 10,3 миллиона рублей [22].
     
К 1910 году жалованье получали около 3/4 всех причтов на общую сумму 13 миллионов рублей [23]. О том, что сельское духовенство Кирилловского уезда испытывало серьезные материальные затруднения, убедительно свидетельствуют документы 1910 – 1915 годов, недавно поступившие в Кирилло-Белозерский музей-заповедник. Среди материалов Кирилловского духовного училища, переданных в музей внуком преподавателя и делопроизводителя этого учебного заведения К. С. Церковницким, имеются прошения священников, диаконов и псаломщиков Кирилловского и Череповецкого уездов, чьи дети обучались в названном учебном заведении. Среди пятидесяти двух авторов прошений, поступивших в архив музея, – 20 священников, 10 диаконов и 16 псаломщиков (из Кирилловского уезда соответственно 13, 5 и 8), кроме того, три вдовы священников, одна жена диакона и две вдовы псаломщиков. Вероятно, не все прошения, поданные в училище, сохранились, но и имеющиеся документы дают возможность представить положение конкретных семей священно- и церковнослужителей Кирилловского уезда в начале XX века. (Прошение священника Николаевской Шубачской церкви В. Хвалынского опубликовано в приложении 2.) Прося принять их сыновей «на полное казенное содержание», «освободить от взноса за содержание в общежитие», «отсрочить уплату взноса», авторы прошений приводили факты своего бедственного положения, указывали источники своих невысоких доходов.
     

Учителя церковной второклассной школы в с. Петровское Талицкой воолости (слева направо): А. В. Подобедов, И. Д. Тихомиров, А. А. Парусов, священник П. А. Крупнов. Начало XX в.	Учитель церковной второклассной школы в с. Петровское Талицкой волости Ф. В. Соколов (слева) и священник П. А. Крупнов. Начало XX в.
Учительница Талицкой Петропавловской церковноприходской школы А. П. Тихомирова. Начало XX в.

Основными источниками содержания назывались: церковная земля, плата за требоисправления, казенное жалованье, плата за преподавание Закона Божьего. Однако земля в большинстве приходов Кирилловского уезда не отличалась плодородием. В прошении священника Нилободовской Параскевинской церкви Авенира Виноградова от 18 августа 1910 года отмечалось: «Хотя есть источник дохода у причта – земля, но она песчана и по дороговизне рабочих рук убыточна, особенно в настоящие неурожайные годы» [24]. Священник Цыпинской Ильинской церкви Александр Фомин в том же 1910 году писал: «В сем году картина материального положения прихожан не лучше прошлогоднего: у многих рожь была не сеяна или сеяно было очень мало, а овес очень плох. Такое бедное положение заставило многих прихожан (до 50 семейств) покинуть родину и переселиться в Сибирь» [25]. Высказываясь за увеличение жалованья, духовенство III благочинного округа готово было в обмен отказаться от имеющейся причтовой земли, «которая ныне при недостатке рабочих рук и дорогой обработке никакой пользы не приносит, кроме убытков» [26].
     
Низкая плата за требы была обусловлена бедностью крестьянства. Плата за требы считалась добровольной, но казенное жалованье священнослужителя было не настолько велико, чтобы все требы можно было исправлять бесплатно. Поэтому на практике во всяком приходе существовала своя особая такса за все требы. В начале XX века «за крещение в среднем бралось по 50 копеек, за отпевание младенцев – 40 копеек, взрослых – 1 рубль 8 копеек, за венчание – 6 рублей, за метрические выписки – 3 рубля 96 копеек» [27].
     
В прошениях указывалось, что казенное жалованье священника составляло 300 рублей в год. Для сравнения: годовое жалованье земского фельдшера в 1915 году составляло 480 рублей, а жалованье преподавателя Кирилловского духовного училища в 1916 году – 900 рублей. Викарный епископ получал в 1913 году жалованье в размере 1500 рублей в год, а епархиальный архиерей – от 4000 до 7800 рублей [28]. Годовой доход кирилловских священников составлял в среднем 430 – 450 рублей в год. В еще более трудном положении, чем священники, находились диаконы и псаломщики, получавшие третьи и шестые доли общего содержания причта. Благочинный священник Александр Фомин, удостоверяя трудное положение одного из просителей, констатировал: «И. д. псаломщика Павел Беляев беден, голоден и наг со всей семьей» [29].
     
Непредвиденные обстоятельства (болезни, пожары, переезды и т. д.) усугубляли и без того незавидное положение сельского духовенства. Особенно бедствовало заштатное духовенство и семьи, потерявшие кормильца, несмотря на то, что в 1902 году был принят Устав о пенсиях и единовременных пособиях священнослужителям и псаломщикам епархиального ведомства.
     
В 1908 году комиссия по распределению причтам Новгородской епархии казенного жалованья до «средненормального» оклада отмечала, что по всей епархии полного оклада жалованья (священник – 300 рублей, диакон – 150 и псаломщик – 100) не получают 237 причтов, из них 9 – в Кирилловском уезде [30]. В списке церквей Новгородской епархии, священники которых нуждались «в ассигновании казенного жалования до средне-нормального оклада», составленном епархиальным съездом духовенства в 1909 году, названо 242 церкви, из них 6 – в Кирилловском уезде: Талицкая Петропавловская, Талицкая Троицкая, Подгородная Покровская, Цыпинская, Горицкая Введенская и Волокославинская Благовещенская [31]. При составлении списка учитывалось количество жителей в приходе, штатный состав причта, количество десятин церковной земли, общая сумма местных средств содержания и сумма получаемого от казны жалованья. В 1914 году уже все церкви Кирилловского уезда получали жалованье в размере «средненормального оклада» [32].
     
Семьи священно- и церковнослужителей обычно были многочисленными, часто в них воспитывалось 7 – 9 детей. Духовенство во что бы то ни стало стремилось дать своим детям среднее образование, понимая, что без образования путь к более или менее обеспеченной жизни закрыт. Сыновья многих священников, диаконов и псаломщиков Кирилловского уезда учились в местном духовном училище, затем в Новгородской духовной семинарии, а дочери – в Кирилловской женской гимназии, Деревяницком епархиальном училище, Леушинской учительской школе Череповецкого уезда.
     
Содержание в городе троих детей, обучающихся одновременно, требовало 250 – 300 рублей в год. В прошении священника Цыпинской Ильинской церкви Александра Максимовича Фомина (1868 – 1931 гг.) датированном 31 августа 1913 года, сообщалось, что в семье одновременно обучается пятеро детей: Сергей – в Новгородской духовной семинарии, Алексей – в Кирилловском духовном училище, Наталья и Валентина – в Кирилловской женской гимназии, Юлия – в Леушинской учительской школе. Это обстоятельство и заставило священника обратиться с просьбой в Кирилловское духовное училище о зачислении сына Алексея на полное казенное содержание, несмотря на то, что годовой доход о. Александра был сравнительно велик – 780 рублей (в том числе жалованье – 300 рублей, плата за законоучительство в церковной школе – 30 рублей, доход от прихода – 345 рублей и за исполнение должности благочинного – 105 рублей) [33].
     
Хотя из 107 человек, обучавшихся в Кирилловском духовном училище во втором полугодии 1912 года, 11 ученика состояли на полном или полуказенном содержании, еще 33 ученика имели долг за проживание в общежитии училища (обучение для детей духовенства было бесплатным) [34]. Это свидетельствует о том, что половина учащихся и их родители испытывали определенные финансовые затруднения. С 1896 года существовало Общество вспомоществования нуждающимся ученикам духовного училища, в состав которого входили священники К. Н. Виноградов, П. А. Лесницкий и А. А. Мирославский.
     
Материальная необеспеченность духовенства вредно отражалась не только на жизни и деятельности этого сословия, но и всего общества. Как отмечалось в упомянутом докладе обер-прокурора Святейшего Синода, «материальная зависимость от прихожан ставит иногда духовенство в необходимость делать им уступки, близко граничащие с унижением авторитета пастырей в глазах их пасомых» [35].
     
Таким образом, не корыстолюбие духовенства, не страсть к наживе побуждали его заботиться об увеличении своих доходов, а необходимость удовлетворения самых насущных потребностей и стремление соответствовать своему высокому назначению.
     
Стремясь выйти из-под гнета постоянных, ежедневных забот о материальном благополучии своих семейств, священнослужители надеялись получить больше возможностей для благотворного пастырского служения на приходе.
     
Помимо непосредственных пастырских обязанностей, приходским священникам приходилось выполнять множество других дел: вести метрические книги (в них официально регистрировались бракосочетания, рождения и смерти в приходе), преподавать в церковноприходских и земских школах организовывать общества трезвости и т. д.
     
Важная роль, которую играло приходское духовенство в деле начального народного образования, еще более возросла после 1884 года, когда вышли «Правила о церковноприходских школах». В этих школах преподавали Закон Божий, церковнославянский и русский языки, арифметику, церковное пение. По «Положению о церковных школах ведомства православного исповедания» 1902 года церковные школы подразделялись на начальные (школы грамоты, церковноприходские и воскресные) и учительские (второклассные и церковноучительские). Курс обучения в одноклассной церковноприходской { школе составлял три года, в двухклассной – пять лет, в учительских школах – три года, но \ принимали в них лишь после окончания двухклассных школ. Общее заведование церковными школами возлагалось на приходских священников.
     
В 1900/1901 учебном году в Кирилловском уезде насчитывалось 99 школ, в том числе 5 – министерских, 47 – земских, 2 – частные и 45 – церковноприходских [36]. Из девяти воскресных школ, существовавших в Новгородской епархии в 1906 году, три находились в Кирилловском уезде (Цыпин-ская, Вещезерская Христорож-дественская и Талицкая Петропавловская) [37]. В селе Петровском Талиц-кой волости существовали не только церковноприходская и воскресная школы, но и второклассная школа с курсом обучения в три года, где училось в 1906 году 37 мальчиков от 13 до 17 лет. Эта школа готовила учителей для школ грамоты. Всего таких второклассных школ в Новгородской губернии было 13, в Кирилловском уезде – одна. Практические занятия старшей группы велись в одноклассной церковноприходской школе. Церковноприходская школа в селе Петровском была создана священником Павлом Семеновичем Великословинским, а его дочь Анна Павловна, в
     
     
      Надгробная плита протоиерея Г. Ф. Фрязинова на кладбище Преображенской Шалгободуновской церкви. Фото Н. Н. Федышина. 1992
     
     
замужестве Тихомирова, в октябре 1910 года отметила 25-летие служения в должности учительницы в этой школе. В учительской школе преподавали Иван Дмитриевич Тихомиров, Александр Александрович Парусов, Алексей Васильевич Подобедов и Савватий Петрович Фомин [38]. Если в 1894 году в уезде было 27 церковноприходских школ, то в 1912 году их число увеличилось более чем в два раза (56 школ). В 1912 году самой многочисленной из церковных школ была школа в Никольском Торжке (180 учащихся).
     
Существенной задачей пастырской деятельности в конце XIX – начале XX века стала борьба с пьянством. Еще до введения государственной винной монополии в 1894 году (в Кирилловском уезде она была введена в 1898 г.) при церквях начали создаваться общества трезвости. Своей целью они ставили содействие «прекращению в приходе употребления крепких напитков или воздержанию от излишнего их употребления» [39].
     
8 1891 году общества трезвости были учреждены в приходах Нилободовской Параскевинской и Подгородной Покровской церквей [40]. В 1894 году священник Рукинской Воскресенской церкви Подобедов сообщал, что крестьяне его прихода «дали крестное целование в дни сырной седмицы не предаваться разгулу и неумеренному пьянству» [41]. В 1898 – 1900 годах в Кирилловском уезде продавалось из казенных винных лавок «в среднем ежегодно 34120 ведер водки. Следовательно, одно ведро приходилось на 3,6 человека» [42]. За эти годы пьянство ежегодно уносило в уезде «около десяти жизней людей, павших от рук пьяных убийц, и около 30 опившихся, утонувших, замерзших и пропавших без вести» [43]. В самом начале XX века появились светские «попечительства о народной трезвости». В 1903 году в уезде функционировали 24 бесплатные библиотеки, из них 20 принадлежали местному комитету попечительства о народной трезвости» [44]. Но, по мнению церковных деятелей, эти попечительства «думали отрезвить народ развлечениями, увеселениями, которые лишь возбуждают закончить их непременно в пьяном угаре» [45]. Многие священники старались внушить прихожанам мысль о пагубности пьянства. В престольный праздник святого Николая, 9 мая 1904 года, священник Талицкой Петропавловской церкви П. А. Крупное призывал прихожан отказаться от вин и водок и пожертвовать деньги в общество Красного Креста [46]. В 1913 году в уезде насчитывалось 13 обществ трезвости, объединявших 371 человека [47]. Наибольшую активность проявляли общества при городских храмах, а также при Бороивановской и Чуженгской церквях.
     
В апреле 1914 года, во время съезда духовенства Новгородской епархии, было создано епархиальное Братство трезвости. Выступая на его открытии, архиепископ Новгородский Арсений сказал: «Ведь пьянство – это мерзость, от которой, по словам великого писателя Русской земли Ф. М. Достоевского, загноился великий Русский народ» [48]. Обращаясь к духовенству, владыка подчеркнул необходимость личного примера трезвой жизни.
     
Среди священников Кирилловского уезда были и такие, которые стремились помочь своим прихожанам в развитии огородничества и садоводства. Об одном из них рассказал на страницах «Новгородских епархиальных ведомостей» иеромонах Кирилло-Белозерского монастыря Антоний, участвовавший в крестном ходе по Кирилловскому уезду с чудотворной иконой Смоленской Божией Матери в 1905 году. В заметке «Любимые народом иереи» сообщалось о том, что священник прихода «Зайцево» (Николаевская Бородаевская церковь в 15 верстах от Кириллова) отец Федор организовал сельскохозяйственное общество, объединявшее более 50 крестьян. Были заведены парники для выращивания капустной рассады, которую раньше крестьяне покупали в городе. Священник организовал работу по разведению питомника для плодовых деревьев и ягодных кустов. Автор заканчивает заметку словами: «Дай Бог, чтобы на Святой Руси побольше было таких сознающих нужды народа священников!» [49].
     
Деятельность приходского духовенства находилась под контролем не только со стороны благочинных, но и епархиального начальства. В 1894 году церкви и монастыри Кирилловского уезда обозревал архиепископ Новгородский Феогност, в 1904 году – архиепископ Гурий, в 1911 году – архиепископ Арсений. В 1910 – 1914 годах приходы Кирилловского уезда посещал викарный епископ Иоанникий, имевший с 1907 года свою резиденцию в Кирилло-Белозерском монастыре. 2 июня 1910 года он побывал в Талицком Петропавловском приходе, насчитывавшем до трех тысяч жителей и расположенном в 52 верстах от уездного города. Как утверждали старожилы, до этого здесь никогда не бывал архиерей [50].
     
За усердную службу священники получали как церковные награды (набедренник, скуфью, камилавку, наперсный крест, палицу), так и общегражданские (ордена). Наряду с системой поощрения существовала и система наказания приходского духовенства. На страницах «Новгородских епархиальных ведомостей» публиковались не только фамилии награжденных, но и провинившихся. Чаще всего наказывалась «нетрезвость». «За неумеренное употребление спиртных напитков» священников отправляли на срок от двух недель до четырех месяцев «в клиросное послушание», «в черные труды» в Кирилло-Белозерский и Кирилло-Новоезерский монастыри, Нило-Сорскую пустынь. Иногда наказывались излишняя самостоятельность и строптивость. В 1890 году священник Вещезерской церкви Иоанн Любомудров «за допущение некоторых расходов по церкви без разрешения начальства, а также для научения соблюдению кротости, вежливости и полного уважения к высшим правительственным лицам и проч. посылается на две недели в Нило-Сорскую пустынь, в клиросное послушание, а псаломщик той же церкви Василий Богословский за кляузничество, подстрекательство и вооружение прихожан против священника посылается на месяц в Кирилло-Белозерский монастырь, в черные труды, причем обязывается, по выжитии подначалия, в течение месяца приискать себе другое ] место, по истечении которого место его при Вещезерской церкви положено считать открытым» [51].
     
Как отметил профессор А. В. Камкин, «сам факт постоянного контроля за моральным обликом, бытовым и общественным поведением духовенства свидетельствует о том, что Церковь непрерывно самоочищалась. Пожалуй, ни одно российское сословие так жестко и публично не контролировалось с этой стороны, как приходское духовенство, ни к одному из них не предъявлялись столь высокие требования» [52].
     
Сыновья многих священников Кирилловского уезда также становились приходскими пастырями. Среди священнических династий Кирилловского уезда можно назвать Великословинских, Подобедовых, Третинских, Ферапонтовых, Фоминых и других. Представители этих и многих других фамилий, жившие в 1920-е – 1930-е годы, попали под безжалостное «красное колесо» истории. После 1917 года принадлежность к лицам «духовного звания» стала смертельно опасной не только для приходских священно- и церковнослужителей, но и членов их семей. К концу 1930-х годов практически все церкви Кирилловского уезда были закрыты, многие «служители культа» были арестованы. Но история самого трагического периода в жизни приходского духовенства еще ждет своего исследования.
     
ПРИМЕЧАНИЯ
     
      1 Ферапонтовский сборник. Вып. III. M., 1991. С. 233 – 242.
     
      2 Там же. Вып. IV. М.; Ферапонтово, 1997.
     
      3 К свету: Альманах. М, 1997. № 15. С. 121 – 171.
     
      4 Автор благодарит Г. О. Иванову за предоставленную возможность познакомиться с ее картотекой материалов по Кирилловскому уезду из «Новгородских епархиальных ведомостей».
     
      5 Автор благодарит всех названных лиц, а также В. И. Гостинщикову и Е. А. Громову из Кириллова за ценную информацию и надеется, что семейные архивы других священнослужителей Кирилловского уезда не исчезли бесследно и помогут дальнейшему изучению истории приходского духовенства.
     
      6 Памятная книжка Новгородской губернии на 1892 год. Новгород, 1892. Ч. II. С. 8 – 9.
     
      7 Там же. С. 14.
     
      8 Новгородские епархиальные ведомости (далее – НЕВ). № 16 – 17. С. 335 – 339.
     
      9 НЕВ. 1916. № 47. С. 1476.
     
      10 НЕВ 1895. № 9. С. 522.
     
      11 НЕВ. 1915. № 35. С. 1159.
     
      12 Там же. С. 1161.
     
      13 Отдел письменных источников Кирилло-Белозерского музея-заповедника (далее – ОПИ КБИАХМ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 208. Л. 131 об.
     
      14 НЕВ. 1916. № 47. С. 1476.
     
      15 Там же. С. 1477.
     
      16 Там же. С. 1477.
     
      17 НЕВ. 1916. № 48. С. 1509.
     
      18 Там же. С. 1509.
     
      19 Церковные ведомости. 1905. № 35 С. 431.
     
      20 НЕВ. 1906. № 7 – 8. С. 338.
     
      21 Никольский Н. М. История русской церкви. Изд. 4-е. М„ 1988. С. 406.
     
      22 Церковные ведомости. 1905. № 35. С. 432.
     
      23 Православная энциклопедия. М., 2000. С. 273.
     
      24 ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 15. Л. 13.
     
      25 Там же. Л. 21.
     
      26 НЕВ. 1906. № 7 – 8. С. 338.
     
      27 Журавский А В. Приход в русской православной церкви. XX век // Православная энциклопедия. М., 2000. С. 279.
     
      28 Никольский Н. М. Указ. соч. С. 405.
     
      29 ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 15. Л. 102 об.
     
      30 Акты и журналы Новгородского епархиального съезда депутатов от духовенства Новгородской епархии, бывшего в сентябре 1908 г. Новгород, 1908. С. 81
     
      31 НЕВ. 1910. № 8. С. 228.
     
      32 Акты и журналы Новгородского епархиального съезда депутатов духовенства и представителей от церковных старост, бывшего в апреле 1914 года. Новгород, 1915 С 75
     
      33 ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 15. Л. 96.
     
      34 Там же. Д. 16. Л. 29, 29 об., 30.
     
      35 Церковные ведомости. 1905. № 35. С. 432.
     
      36 ОПИ КБИАХМ. Общие статистические сведения по Новгородской губернии 1861 – 1903 (конвюлот). КП-13492. Л. 68.
     
      37 НЕВ. 1906. № 16 (приложение). С. 21.
     
      38 ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 330. Л. 1.
     
      39 НЕВ. 1899. № 6. С. 232.
     
      40 Там же. 1891. № 5. С. 96; № 11. С. 253.
     
      41 Там же. 1894. № 10. С. 399.
     
      42 Витунский С. Очерк преступности Кирилловского уезда Новгородской губернии // Вестник Новгородского земства. 1903. № 7. С. 59.
     
      43 Там же. 1903. № 10. С. 35.
     
      44 Вестник Новгородского земства. 1904. № 2. С. 17.
     
      45 НЕВ. 1914. № 17. С. 558.
     
      46 Там же. 1904. № 13. С. 901.
     
      47 Там же. 1914. № 47. С. 1536.
     
      48 Там же. № 17. С. 556.
     
      49 Там же. 1906. № 16. С. 489
     
      50 Там же. 1910. № 26 – 27. С. 810.
     
      51 Там же. 1890. № 22. С. 614.
     
      52 Камкин А. В. Православная церковь на Севере России. Вологда, 1992. С. 145.
     
     
Приложение 1
     
ПРИХОДСКИЕ ХРАМЫ КИРИЛЛОВСКОГО УЕЗДА И ИХ СВЯЩЕННИКИ (ПО ДАННЫМ 1916 ГОДА) [1]
     

      В скобках указан номер благочиния.
     
ПРИМЕЧАНИЯ
     
      1 Таблица составлена на основании «Списка населенных мест Новгородской губернии» (Вып. X. Кирилловский уезд. Новгород, 1912) и «Памятной книжки Новгородской губернии на 1916 год» (Новгород, 1916. С. 216 – 218).
     
      2 Церковь находилась в Белозерском уезде, а прихожане жили в Кирилловском.
     
     
      Приложение 2
     
ПРОШЕНИЕ СВЯЩЕННИКА НИКОЛАЕВСКОЙ ШУБАЧСКОЙ ЦЕРКВИ В. ХВАЛЫНСКОГО К СМОТРИТЕЛЮ КИРИЛЛОВСКОГО ДУХОВНОГО УЧИЛИЩА А. А. РАМЕНСКОМУ 7 СЕНТЯБРЯ 1913 ГОДА      
      Его высокородию,
      г. смотрителю Кирилловского духовного училища
      Александру Афанасьевичу Раменскому
      священника Николаевской Шубачской церкви
      Василия Хвалынского
      покорнейшее прошение.
     
Служа священником в Шубачском приходе, состоящем из 481 души мужского пола, я получаю на свое содержание: 294 рубля жалованья из уездного казначейства, 100 рублей из сумм епархиального Братства во имя св. Софии за ведение противораскольнических бесед и около 60 рублей в год доходов за требоисправление. Есть в приходе две земские школы, в которых я преподаю Закон Божий и получаю законоучительское жалованье, но так как обе школы далеко удалены от церкви (одна в 7 верстах, а другая в 4 верстах), то все получаемое за законоучительство вознаграждение приходится тратить на проезд в школы на уроки. Имеется еще при Шубачской церкви во владении причта довольно большой участок земли: 50 десятин пахотной, 2 десятины сенокосной и 89 десятин под болотами и дровяным лесом, всего 141 десятина, но земля (усеянная камнями, грубая глина на крутых холмах) неплодородна и при дороговизне рабочих рук (от 1,5 рубля до 3 рублей в сутки мужику) пользы никакой не приносит. Многие крестьяне в приходе собственную землю, более удобную, чем земля причта, обрабатывать перестали. Зарабатывают средства на свое содержание вывозкою бревен зимой и сплавом этого леса весною и летом. Таким образом, из всех источников мною получается около 454 рублей в год на содержание всей своей семьи, состоящей из 11 человек: меня самого, жены и 9 человек детей. Из детей – две старшие дочери обучаются в Кирилловской женской гимназии – Мария в 6 классе и Надежда в 4 классе. За обучение их в гимназию необходимо заплатить 55 рублей, да за содержание по 9 руб[лей] 50 к[опеек] в месяц с человека, всего в год 171 рубль. Если прибавить к этому расходы на одежду, обувь, книги, подводы на каникулы, то расход только на двух дочерей составит не менее 300 рублей в год, так что на содержание остальных 9 членов семьи остается всего около 154 рублей. Кроме дочерей, обучающихся в гимназии, у меня учатся еще два сына, Сергей и Василий, во втором классе вверенного Вам училища. Есть еще дочь Нина 13 лет, которую за неимением средств поместить в учебное заведение нет возможности. За содержание сыновей в общежитии училища в настоящем году я кое-как, с большими потугами, нашел возможность внести всего только 35 рублей. Сделать взнос в большем количестве никак не могу, а потому, при всем своем нежелании надоедать просьбами о помощи, я вынужден слезно просить Вас, Ваше Высокородие, обратить Ваше благосклонное внимание на мое крайне затруднительное положение и освободить меня от дальнейших взносов за содержание моих сыновей в общежитии вверенного Вам Кирилловского духовного училища.

Николаевской Шубачской церкви Кирилловского уезда священник Василий Хвалынский
     
Помета.
     
Приход, в котором служит священник Василий Хвалынский, незначительный и довольно бедный. Земля действительно неплодородна, а рабочие руки очень дороги. Семейство его состоит из 5 дочерей и 4 сыновей. При получении жалованья от казны, вознаграждения из сумм епархиального Братства св. Софии, за преподавание Закона Божия и незначительных доходов от прихода очень трудно доставить образование своим детям, а потому он и имеет нужду в посильной помощи.
     
Благочинный священник Александр Митропольский 1913-го года сентября 10-го дня.
     
ОПИ КБИАХМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 15. Л 101.