Черкасова Марина Сергеевна

К ИЗУЧЕНИЮ ФИНАНСОВОГО СТАТУСА РУССКИХ МОНАСТЫРЕЙ В XVI-XVII ВЕКАХ (по актовому материалу)

Земельно-финансовая проблема занимала важное место в отношениях Русского государства и церкви в XVI-XVII веках. Происходило в целом неуклонное ограничение роста церковно-монастырского землевладения и податного иммунитета крупных корпоративных собственников. В монографиях С. М. Каштанова этот процесс для XV-XVI веков был рассмотрен на исчерпывающей источниковой базе, которую составили преимущественно жалованные и указные грамоты монастырям 1. Автор проследил этапы ограничительно-иммунитетной политики Русского государства в первой половине XVI века (пересмотр монастырских податных привилегий во время массовых подтверждений жалованных грамот монастырям в 1505, 1534 и 1551 годах). Важнейшим мероприятием правительства на пути к отмене тарханов в начале 1580-х годов стала их массовая ревизия 1551 года. К пересмотру были представлены, как выяснил С. М. Каштанов, 262 грамоты, относящиеся к Троице-Сергиеву, Кирилло-Белозерскому, московскому Симонову, Иосифо-Волоколамскому, Ферапонтову, Спасо-Прилуцкому, Арсеньево- и Корнильево-Комельским, Спасо-Каменному, Дионисьеву Глушицкому, Александро-Куштскому, Михаило-Архангельскому устюжскому и Троице-Гледенскому монастырям, а также важским, двинским, новгородским и многим другим обителям. "Ревизия тарханов" (податных освобождений церкви) в мае 1551 года заключалась в том, что прежние жалованные грамоты названным монастырям рассматривались правительством Ивана IV и подписывались с ограничениями, означавшими изъятия из их податного иммунитета. Были выработаны две редакции - краткая и пространная - самой ограничительной формулы. Первая включала три компонента, отражающих основные государственные налоги для монастырей, - "опричь ямских денег и посошные службы, и тамги - то им давати", вторая содержала большее число компонентов - "опричь ямских денег и посошные службы, и тамги, и окупных денег, и мыта, и пищальных денег"2.

* Работа выполнена в рамках авторского проекта, поддержанного Российским гуманитарным научным фондом (№ 96-01-00538).

Однако, как считает С. М. Каштанов, уничтожение прежних тарханных привилегий монастырей не означало полной ликвидации их податного иммунитета. Целый ряд финансовых льгот все еще оставался неотъемлемым "сеньориальным правом монастырей". Последовательному проведению в жизнь принципов майской ревизии тарханов 1551 года помешали дальнейшие процессы, происходившие в России во второй половине XVI века: это опричнина с ее разделением территории страны на две части, моровое поветрие конца 1560-х годов, набеги крымских татар, изнурительная Ливонская война и хозяйственный кризис 1570-х - начала 1590-х годов. В этих условиях правительству приходилось колебаться, отступать от строго ограничительной иммунитетной политики, идти на разовое предоставление налоговых освобождений ряду монастырей как наиболее устойчивым и жизнеспособным хозяйственным организациям.

Помимо конкретно-исторических обстоятельств второй половины XVI века, затруднявших последовательное проведение финансовой политики, были и более глубинные причины, имевшие, так сказать, естественно-историческое происхождение. Они заключались в далеко еще не изжитой экономической и политической раздробленности страны. В этих условиях можно говорить, как это и делает С. М. Каштанов, о вариативно-корпоративном иммунитетом праве, которое под воздействием общерусской политики (в том числе и финансовой) только еще развивалось в сторону общесословного иммунитетного права.

Одним из проявлений этого вариативно-корпоративного иммунитетного права и стремления государства его унифицировать можно считать три принципа финансовой политики, практикуемых в XVI веке. Первый, тарханно-оброчный, генетически восходил к традициям удельных князей. Он заключался в универсальной уплате грамотчиком в удельно-княжескую казну унифицированного денежного оброка, покрывающего все остальные платежи. Второй представлял модификацию первого, когда центральное правительство привлекало крупных грамотчиков к полной и дифференцированной уплате основных государственных налогов и отбыванию государственных повинностей, но с сохранением за ними права самим их платить. По сравнению с первым, более льготным принципом, второй означал дальнейшее ограничение финансового иммунитета монастырей. Для Троицкого монастыря такие ограничения по ряду его вотчинных комплексов были введены грамотами 1538 года, а после истечения срока общей льготной жалованной грамоты 1544 года в 1548 году все его владения были обложены государственными налогами, из которых важнейшими в середине XVI века были так называемые ямские деньги. Способ же их взимания в 1548 году был установлен в соответствии с третьим принципом финансовой политики России XVI века, когда сбор государственных налогов осуществлялся не самим грамотчиком, а местными агентами (городовыми приказчиками, губными старостами), получавшими право въезжать в иммунитетные вотчины монастырей. Это, безусловно, еще более нарушало заповедный и финансовый статус духовных корпораций.

Нами было предпринято специальное исследование Кормовой книги Троице-Сергиева монастыря, результаты которого подкрепляют отмеченные выше наблюдения и выводы С. М. Каштанова о привлечении русских монастырей уже в 1548 году к выполнению основных государственных налогов. Троицкая Кормовая книга была составлена в начале 1590-х годов путем переработки более ранней Кормовой, возникшей в 1549-1551 годах при игумене Серапионе Курцеве и под непосредственным влиянием постановлений на этот счет Ивана IV и Стоглавого собора. В Кормовой книге содержится обширный перечень крупнейших вотчинных комплексов Сергиева монастыря с указанием по каждому вытного и сошного окладов3. Если первые служили суммарным выражением владельческой доходности данного села и были необходимы для определения размеров поминальных кормов (большой, средний или меньший соответственно со 100, 70, 50 вытей), то вторые, думается, отражали посошное обложение крупнейшего корпоративного собственника страны. Это указывает на привлечение сельского и городского населения Троицы в 1549- 1551 годах к уплате государственных налогов и отбыванию повинностей.

Информация о сошных окладах в Троицкой Кормовой книге совпадает с писцовой документацией 20-60-х годов XVI века (сотными выписями по Бежецкому, Угличскому, Ростовскому, Малоярославецкому, Костромскому, Московскому уездам) и рядом указных грамот. Данное обстоятельство позволяет сближать сведения этих независимых по происхождению источников во времени. Неслучайны, по-видимому, и ссылки в Кормовой книге на "письменные книги", под которыми, вслед за С. М. Каштановым и Л. А. Кириченко4, можно понимать писцовые книги. Кроме того, по ряду комплексов, названных в Кормовой книге с сошными окладами, имеются жалованные и указные грамоты об обязанности населения платить "ям", выполнять "городовое дело" и "посошную службу" (села Нахабино и Караулово Московского уезда, села Поповское и Лаврентьевское Пошехонского уезда, Филисова слободка Владимирского уезда)5. И хотя по ним писцовые описания второй четверти XVI века нам неизвестны, отмеченное совпадение может свидетельствовать в пользу того мнения, что сошные оклады Кормовой книги отражают привлечение данных комплексов к основным государственным налогам и повинностям.

Таким образом, к концу 40-х - началу 50-х годов XVI века правительству потребовалась подробная систематизация сошных окладов крупнейшего монастыря страны, да и сама Троицкая духовная корпорация должна была знать, с какого количества окладных единиц (сох) ей придется вносить государственные налоги. Эта обязанность была зафиксирована в общей жалованной грамоте Ивана IV на имя троицкого игумена Серапиона Курцева от 2 сентября 1550 года. Монастырь должен был платить "ямские деньги" и выполнять "посошную службу", но мог это делать сам, без вмешательства правительственных агентов на местах6.

Предоставленное в 1550 году Троицкому монастырю такое право в виде исключительной привилегии в дальнейшем (1550-1570-е гг.) будет распространяться на большее число монастырей. Например, Кирилло-Белозерский монастырь по ряду грамот 1555-1556 и 1564 годов начал сам собирать и вносить подати в Большой Приход в Москву7. В 1576 году Спасо-Евфимьев и Владимирский Рождественский монастыри, суздальский епископ получили право самим платить ямские деньги в Москву . В серии указных грамот Кирилло-Белозерскому монастырю 1573-1574 годов речь идет о его праве самому собирать со своего населения государственные налоги (ямские, приметные деньги, за городовое, засечное и ямчужное дело и посошных людей), причем "с живущего, а не с пуста"9.

Разделение с 1570-х годов "живущей" и "пустой" пашни не было случайным. Оно учитывало начавшийся с конца 1560-х годов тяжелый хозяйственный кризис в стране. Для Троице-Сергиева монастыря в 1569- 1571 годах действовала общая жалованная грамота о самостоятельном сборе и уплате налогов ("в Москве, а иные - в Слободе") корпорацией с "живущего" и неисправлении податей и повинностей с "пустого". Эта грамота была издана в 1569 году после казни удельного князя Владимира Андреевича Старицкого, а в мае 1571 года сгорела в Москве во время нашествия крымского хана Девлет-Гирея. Упоминается же она в жалованной грамоте Ивана IV от 20 марта 1572 года, разрешавшей троицким властям с "живущего" в Гороховецком уезде "дань и посоху самим збирая платить в Москве и в Слободе"10. Годом раньше были изданы две царские жалованные грамоты аналогичного содержания: 17 марта - на всю троицкую вотчину, а 12 октября - на 18 подмосковных сел, разоренных во время набега Девлет-Гирея и поэтому освобожденных на, три года (до 1 сентября 1574 года) вообще от всех государственных платежей и повинностей 11 .

Несмотря на растущее запустение страны, государство в 1570-е годы продолжало политику налогообложения монастырей. Еще до официального соборного акта 20 июля 1584 года, отменившего тарханы 12, духовные корпорации привлекались к уплате налогов. По приходно-расходным книгам Иосифо-Волоколамского монастыря 1570-х годов Е. И. Колычева привела сведения об уплате им "посохи", денег за "новгородские", "псковские", "тверские", "старицкие" подводы, "в подмогу за государев хлеб", "данских денег"13. Исследовательница отметила, что введением новых поборов, не указанных в прежних жалованных грамотах монастырей, правительство исподволь готовило отмену тарханов. Уже в 1581/82 году, как считают Е. И. Колычева и Б. Н. Флоря, государственные налоги систематически платили Иосифо-Волоколамский, Кирилло-Белозерский, Успенский Тихвин монастыри. Е. И. Колычева связала с таковой уплатой появление податных тетрадей Иосифо-Волоколамского монастыря 1581/82- 1590 годов и на их основе выяснила, что в рассматриваемое время рост государственных платежей в 4 раза опережал рост феодальной ренты в Волоколамском монастыре14. Ниже в таблице 1 приведены сведения из "платежных отписок" ряда монастырей (Рязанского Воскресенского Терехова, Новгородского Николо-Вяжицкого, Переяславского Федоровского, Костромского Ипатьева, Вологодского Спасо-Прилуцкого) за 1582-1616 годы; напечатанных в "Актах юридических". Эти отписки интересны в двояком отношении: во-первых, они указывают саму номенклатуру государственных платежей для монастырей (ямские, поворотные, полоняничные, мостовые деньги, "за наместнич корм", "на всякий ямчужный доход" и др). Во-вторых, все отписки свидетельствуют об уплате этих налогов самими представителями монастырской администрации (казначеем, стряпчими, слугами, подьячими). Значит, в конце XVI - начале XVII века многие монастыри сами собирали государственные налоги (наряду с владельческой рентой) со своего населения и доставляли их в Москву (в Большой Приход или в Чети).

Известно несколько упоминаний о платежных и приправочных книгах 1581/82 года по Троице-Сергиеву монастырю (по Деревской пятине эти книги даже сохранились), а также по Дмитровскому и Переяславскому уездам 15. В конце 70-х - начале 80-х годов XVI века юридические основы финансового статуса Троицкого монастыря были выражены в последней общей жалованной грамоте ему со стороны Ивана IV от 28 апреля 1578 года, подтвержденной царем Федором Ивановичем 3 мая 1584 года16. Монастырь обязан был платить с "живущего" налоги, но делал это сам. О том, что порядок уплаты должен был быть именно таким, свидетельствуют нарушения его со стороны денежных сборщиков, допущенные в ряде городов и уездов в сентябре 1584 года, как только тарханы были отменены. 25 сентября 1584 года были разосланы указные грамоты царя Федора Ивановича (в Тверь, Ярославль, Пошехонье, Дмитров, Ростов, Кострому, Плесо, Кашин, Суздаль и другие города), запрещавшие местным финансовым властям въезжать в пределы троицких владений. Монастырю вновь было подтверждено его право "наши всякие доходы платить в нашу казну самим"17.

Дальнейшее изучение проблемы финансового статуса русских монастырей, номенклатуры и самого механизма уплаты ими государственных налогов может строиться, помимо актов, на более представительной источниковой базе - это писцовые книги и хозяйственная документация самих духовных корпораций. Накануне валовой ревизии всех троицких вотчин в 1592- 1594 годах были проведены локальные (по некоторым уездам) описания владений монастыря в 1584-1589 годах, после отмены тарханов. До нас дошла писцовая книга по Московскому уезду 1584-1586 годов (писцы - Т. Хлопов "с товарищи"), писцовая книга по Новоторжскому уезду 1587/ 88 года (писец - князь М. Щербатого)18. По упоминаниям известно еще несколько писцовых книг 1580-х годов троицких земель: в Старицком уезде в 1586/87 году (писцы - Е. Старого и С. Васильев), в Тверском уезде в 1586/87 году и 1587/88 году (писцы - А. Клобуков, А. Григорьев, кн. М. Щербатого) и в Кашинском уезде в 1590/91 году (платежница)'9. Какие-то платежные книги Большого Прихода упоминаются по Белозерскому уезду (их год неизвестен, но платежные книги составлялись обычно на основе писцовых)20. Оброчные отписи нижегородских дьяков Д. Алябьева и С. Сумарокова 1589-1593 годов и балахнинских посадских целовальников тех же годов упоминаются в писцовых книгах Троицкого монастыря 1593/94 года по Нижегородскому и Балахнинскому уездам2'. Составление всех перечисленных писцовых, платежных книг, "оброчных отписей" можно рассматривать как важную веху в подготовке грандиозного правительственного описания троицких вотчин в 33 уездах России двенадцатью писцовыми комиссиями в 1592-1594 годах.

Сошный итог, суммарно выраженный этими книгами и зафиксированный в платежнице Приказа Большого Прихода, составил 80 1/6 сохи. На этом решение проблемы последовательного посошного обложения монастыря не закончилось. В 1598-1599 годах по отношению к нему Б. Ф. Годунов предпринял крупное финансовое новшество. Оно заключалось, во-первых, в обелении (то есть освобождении от налогов) монастырской пашни (более 9 сох) и, во-вторых, в раскладе крестьянской и "служней" пашни в Московском уезде по разряду служилой сохи (по 800, 1000, 1200 четвертей земли соответственно доброго, среднего и худого качества). В целом было достигнуто более выравненное с другими формами феодальной собственности налогообложение Троицкого монастыря в рамках Российского государства. Обеление обширной Троицкой запашки означало предоставление монастырю существенной налоговой льготы. Государство, несомненно, руководствовалось при этом и соображениями скорейшего восстановления прежде всего господского сектора Троицкой вотчины. Вместе с тем налицо свободное манипулирование государством самим размером сохи как окладной единицы.

В этой связи важно учитывать факт существенного роста землевладения Сергиева монастыря в 1580-1600 годах за счет включения в состав его латифундии различных по своему владельческому статусу земель (светских вотчин, бывших поместных, черносошных, дворцовых владений). В платежных книгах 1598-1599 годов23 имеются рубрики: 1) "Троицкие земли, а ныне за помещики"; 2) "Троицкие земли, а ныне за вотчинники". В эти рубрики были записаны монастырские владения, отданные светским феодалам (лишь в двух случаях назван Ростовский Богоявленский монастырь и "королева старица Марфа Владимировна") в поместья или вотчины "по государеву указу" либо "по дачам из монастыря". По-видимому, правительство Б. Ф. Годунова в конце XVI века привлекало монастырские власти к землеобеспечению части господствующего класса. Предоставление троицких земель в поместья служилым людям отчасти напоминает практику рязанской "нагодчины", отмеченную в научной литературе С. И. Сметаниной, а еще раньше - С. В. Рождественским24. Можно усматривать параллель и с западноевропейскими формами условных держаний земли типа "donatio verbo regis", "donatio nomine regis" (дарение по приказу или именем короля). Насыщение монастырской вотчины различными по происхождению землями, возможно, и потребовало финансового выравнивания их посошного статуса, введения для Сергиева монастыря служилой, поместно-вотчинной сохи. С принципом такой финансовой унификации, следовательно, мы и встречаемся в упомянутых источниках - годуновском указе 1598 года и составленных во исполнение его платежных книгах 1598-1599 годов.

О том, какие именно госналоги и в каком количестве платились с троицких сох в 1570-1590-х годах, массовых сведений не имеется. По документации Новгородского Николо-Вяжицкого монастыря С. М. Каштанов рассчитал размеры государственных налогов на соху в 1571 году: ямские деньги и примет - более 14 рублей, городовое и засечное дело - 1 рубль 13 алтын, деньги за хлеб и оброк - 11 денег, за подьячих и земского дьяка - 7 алтын 4 деньги, на подмогу ямским охотникам - 1 рубль, полтина и 5 алтын. Посошные оклады госналогов в 1581/82 - 1583/84 годах С. М. Каштанов привел для Иосифо-Волоколамского монастыря: данные деньги - 25 рублей, полоняничные - 13 рублей 15 алтын, ямские - 10 рублей, кормовые - 1 рубль 10 алтын25.

Заслуживает внимания и замечание Е. И. Колычевой относительно политики финансовой унификации, проводимой Русским государством в конце XVI века. В это время правительство собирает основные налоги в равном размере как с поместной, так и с монастырской сохи. В 1588 году суммы платежей с московской и новгородской сохи практически совпадали, после 1589 года оклады основных налогов стали стабильными: например, оклад охотничьих и полоняничных денег составлял 12 рублей с сохи, оклад кормовых денег ("за белой корм") - 1 рубль 56 денег с сохи26.

Удалось обнаружить единственное и уникальное для Троицкого монастыря известие об уплате его крестьянами государственных налогов в 1596 году и их соотношении с сеньориальной рентой. Во фрагменте оброчной книги 1595/96 года по Бежецкому Верху сообщается о взятом оброке с деревни Хотуниной (из двух дворов) в размере 20 алтын плюс еще 4 алтына "за мелкий доход". В той же деревне были взяты "государевы подати" (их состав не раскрывается) за прошлые 1593-1595 годы всего 1,5 рубля, то есть из расчета по полтине в год27. Таким образом, среди денежных обязательств крестьянского двора преобладала рента на монастырь (72 деньги в год, или 59 процентов), а не государственно-централизованная рента (50 денег, или 41 процент).

XVII столетие унаследовало от XVI века проводившуюся правительством валовую проверку и массовое подписание монастырских жалованных грамот. Как уже говорилось выше, в 1551 году одна такая проверка позволила привлечь широкий круг монастырей к уплате основных госналогов. Новый пересмотр тарханов был начат летом 1617 года Приказом Большого Дворца. Из этого ведомства было разослано воеводам на места распоряжение за подписью дьяка Патрикея Насонова. Им предписывалось взять у архимандритов, игуменов и строителей местных монастырей их прежние и новые жалованные тарханные грамоты. Изъятие документов происходило и у приказчиков монастырских сел, и в самих духовных корпорациях28. О том, что Троице-Сергиев монастырь действительно представил комплекс своих жалованных грамот к правительственной проверке, упоминается в правой грамоте от 30 ноября 1618 года, опубликованной и изученной В. И. Корецким. Поводом для ее выдачи стало ограбление ворами у села Черкизова по дороге из Москвы монастырского служки Карпа Юдина, везшего 21 августа 1618 года ящик с великокняжескими и царскими жалованными грамотами29. В их числе находилась и знаменитая подложная грамота великого князя Дмитрия Ивановича Донского "о податех и о торговых пошлинах и несудимая и о крестном целовании".

Пересмотром и подписанием монастырских документов занимался, как считал С. Б. Веселовский, специально созданный Сыскной приказ в составе дьяков Семена Головина, Ивана Поздеева, Прокофия Пахирева, Семена Бредихина. На протяжении 1618-1629 годов некоторым монастырям было выдано несколько новых общих жалованных тарханных грамот, а также подтверждены их прежние грамоты. В своей ранней работе, посвященной этому пересмотру, С. Б. Веселовский выявил обширный круг духовных корпораций, получивших "новые тарханные" грамоты 30. Это Двинский Михайло-Архангельский, Рождественский Пурдышевский, Антоньев-Сийский, Николо-Корельский, Богородицкий Свияжский, Троице-Астраханский, Рязанский Солотчинский, Суздальский Васильевский, Николо-Вяжицкий, Иосифо-Волоколамский, Кирилло-Белозерский, Троице-Калязин, Тихвинский Успенский, Соловецкий, Симонов, Псковский Иоанно-Предтеченский, Суздальский Покровский, Муромский Благовещенский, Костромской Ипатьев, Николо-Угрешский, Спасо-Каменный, Воскресенский Деревяницкий, Угличский Алексеевский, Ладожский Васильевский, Чердынский Богословский, Климецкий Николаевский монастыри. Рассматривались также грамоты других церковных учреждений: - Казанской архиепископии. Новгородской митрополии. Рязанской и Муромской архиепископии, Суздальской епископии. Коломенской и Каширской епископии, Успенского собора Московского Кремля. Было уделено внимание и сравнительно скромным пустыням - Важской Введенской Уздренской, Каргопольской Вассиановой Строкиной, Вологодской Антоньевой. Обратившись к публикации актового материала в "Полном собрании законов" и "Сборнике Грамот Коллегии Экономии", перечень С. Б. Веселовского можно дополнить группой важских монастырей - Богословским, Николо-Маркушевским Агапитовым, Николо-Клоновским, Шидровским Николо-Великорецким, вологодскими Глушицким Покровским и Корнильево-Комельским, а также Тихвинским Введенским и Ростовским Белогостицким монастырями31. Следует отметить, что в грамоте Новгородской митрополии от 6 августа 1625 года речь шла о таких новгородских монастырях, как Юрьев, Антоньев, Духов, Николо-Вяжицкий, Отеньский, Клопов32.

Самым существенным в "новом уложении" 1620-х годов С. Б. Веселовский считал то, что на всех грамотчиков без исключения была возложена обязанность платить ямские деньги и стрелецкий хлеб. Налоги эти были введены в 1613 году, и правительство царя Михаила Федоровича требовало их уплаты без изъятий. По мнению С. Б. Веселовского, пересмотр монастырских грамот в 1620-е годы означал фактическую отмену старых податных привилегий церкви33. Не составил исключения в этом процессе унификации податного иммунитета духовных феодалов и. крупнейший из них Троице-Сергиев монастырь. Общие жалованные грамоты, устанавливающие порядок уплаты госналогов, были выданы ему в 1606, 1607 и 1617 годах (см. таблицу 2). В 20-е годы XVII века он получил две общие жалованные грамоты - 17 октября 1624 года (за подписью дьяка Прокофия Пахирева) и 11 апреля 1625 года (за подписью дьяка Семена Бредихина). Последней грамоте было придано в дальнейшем официальное значение, поскольку ее список был внесен в копийную книгу № 52734 (с подлинника, заверенного красной печатью), и она имела подтверждения в 1657, 1680 и 1690 годах (см. таблицу 2). Грамота же 1624 года официального значения не получила, и списка с нее в копийной книге № 527 нет.

В монастырских описях и копийных книгах общие жалованные грамоты 1620-х годов назывались "новыми тарханными". Например, в описи Спасо-Каменного монастыря 1628 года упоминается "грамота государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руссии тарханная новая во всю монастырскую вотчину о всяких делех"35. Одновременно с жалованными тарханными могли выдаваться и послушные грамоты, содержащие предписания местным властям выполнять нормы тарханных актов. В упомянутой описи Спасо-Каменного монастыря 1628 года после записи об общей "тарханной новой грамоте" читаем: "да грамота послушная на ту ж грамоту". В одной из копийных книг Кирилло-Белозер-ского монастыря (список 1638/39 года) фигурирует "новая тарханная и несудимая трехсрочная и льготная грамота за приписью дьяка Семена Головина"36. Тарханными названы и общие троицкие жалованные грамоты 1617 и 1625 годов в копийной книге № 52737. В опубликованной Ю. С. Васильевым отписной книге Корнильево-Комельского монастыря 1657 года в перечне крепостной документации названы две жалованные "тарханных грамоты" царя Михаила Федоровича: одна 1620/21 года (за приписью дьяка Семена Головина), вторая, "большая", 1628/29 года (дьяк Семен Бредихин), и обе были подлинными, поскольку имеется указание на вислую государеву красную печать38. Упоминания об общих тарханных грамотах 1620-х годов встречаются и в писцовой документации того времени. Например, в сотной выписи с вологодской писцовой книги С. Г. Коробьина да подьячего Ф. Стогова 1628-1630 годов находим ссылку на государеву жалованную грамоту 1620/21 года за приписью дьяка Семена Головина, в которой, помимо прочего, речь шла о таможенных правах Корнильево-Комельского монастыря на торг в селе Грязивицах (современный Грязовец)39.

Таким образом, "новое уложение", зафиксированное в 1620-е годы в серии общих жалованных грамот монастырям, заключалось в привлечении последних к уплате основных государственных налогов - ямских денег, стрелецких хлебных запасов, исполнению городового и острожного дела.

Все это должно было платиться и исполняться "по писцовым и дозорным книгам с четвертные пашни с сошными людми вместе". Сама же организация сбора госналогов и их доставки в Московские приказы целиком отпускалась на волю монастырских властей: "денежные зборщики" и "ямские стройщики" не должны были въезжать в монастырские вотчины. Тем самым не нарушался административно-заповедный статус последних ("introitus iudicum"), связанный с большим объемом распорядительных, организационных, налоговых и иных полномочий монастырских властей над зависимым населением. Кроме того, все общие жалованные грамоты содержали унифицированные нормы судебного и таможенного иммунитета для монастырей (три судебных срока для явки обвиняемых монастырских людей в суд, подчинение Приказу Большого Дворца в Москве, таможенно-проезжие привилегии), а это как раз и попадало под понятие тарханов, административно-судебных и таможенно-налоговых привилегий.

В установленном порядке не обошлось без некоторых исключений. Они коснулись, например, монастырей Сольвычегодского и Устюжского уездов (Покровского Телегова, Введенского Сольвычегодского, Николо-Коряжемского, Михайло-Архангельского, Иоанно-Предтеченского). Эти корпорации "изстари" числились в черных сохах, поэтому их выведение за пределы общеуездного обложения и наделение тягловой "особностью" в 1629/30 году было пересмотрено царем Михаилом Федоровичем и патриархом Филаретом. Дьяки Прокофий Пахирев и Семен Бредихин указали такой порядок без "государева ведома" при оформлении названным монастырям жалованных грамот, которые предписывалось вернуть в Москву, в Устюжскую Четь. Сделать это должны были устюжский воевода П. Волынский и подьячий С. Матюшкин40.

Некоторые особенности имели жалованные грамоты 1622 и 1625 годов Новгородской митрополии. Они отражали стремление государства повлиять и на ограничение внутрицерковного иммунитета. Царь Михаил Федорович отменял для новгородских монастырей (Юрьева, Антоньева, Духова, Вяжицкого, Клопова, Отеньского) прежние владычные грамоты о неплатеже церковной дани и невъезде митрополичьих десятинников. Монастыри освобождались также от взиманий, не имевших уже в XVII веке практического значения, - "наместничьего и тиунского въезжего корма", "меховщины", "смердовщины", "поралских денег", - сам перечень которых отражает раннефеодальную архаику. Зато от ставших всеобщими в 1620-е годы государственных налогов - ямских денег, стрелецкого хлеба, городового и острожного дела - Новгородская митрополия в лице ее основных монастырей отнюдь не освобождалась41.

Конкретные сведения о праве монастырей самим собирать государственные налоги в своих вотчинах дошли до нас в составе монастырских вытных, оброчных и вообще окладных книг. По Троице-Сергиеву монастырю такие сведения имеются начиная с 90-х годов XVI века (во фрагментах оброчных книг 1595/96 года). Исследователи также располагают оброчной книгой 1617 и вытной книгой 1623 годов, фрагментами хозяйственной документации 1630-х и 1670-х годов, оброчными книгами 1696 года двух приписных монастырей - Троице-Алатырского и Троице-Свияж-ского - и, наконец, приходо-расходной книгой 1703-1704 годов42. Не давая здесь подробного анализа каждой из этих книг, отметим лишь одну поразительную черту, свойственную им всем. Это резкая диспропорция в вытных нормативах (а выть использовалась в вотчинах как окладная единица для обложения и владельческими, и государственными повинностями) в пользу именно сеньориальной ренты. В галицких селах и деревнях денежные обязательства крестьянского двора в 1617 году На 86-88 процентов состояли из оброка на монастырь и лишь на 12-14 процентов из государственных платежей. В имениях Бежецкого, Ярославского и Пошехонского уездов в 1623 году было большое разнообразие в повытных ставках денежного оброка на корпорацию в зависимости от барщинного или оброчного профиля комплексов. Зато повытные оклады госналогов - 94 деньги - были стабильны и от него не зависели. В пределах обширной округи села Присеки крестьяне исполняли барщину на монастырь, поэтому денежный оброк здесь был пониже, чем в других бежецких вотчинах - около 74 процентов среди всех денежных обязательств крестьянского двора (26 процентов уходило на уплату госналогов - "за белой корм, к губному делу на подмогу и на ямские и прогонные деньги"). В имевших денежно-оброчный характер селах Молоково, Ахматово, Баскаки платежи сеньору составляли до 92-94 процентов, государству - 6-8 процентов.

Крестьяне ярославских и пошехонских имений Троицы были обременены большим объемом различных отработочных повинностей на монастырь, поэтому здесь размер денежных тягот двора выглядел поменьше (всего полтина), но из них более 77 процентов шли в казну корпорации, а остальные 23 процента рассматривались как государевы подати, хотя и они собирались вотчинной администрацией. К концу XVII века денежная Эксплуатация монастырских крестьян возрастает по сравнению с 1620-ми годами в 3-4 раза, но и тогда в ней лидировали сеньориальные интересы. В имениях Троице-Алатырского монастыря по книге 1695/96 года денежные взимания на земельного собственника составили до 88- 95 процентов всех сборов со двора, а на государство - от 5 до 12 процентов. Интенсивно заселяемые деревни Верхняя Ичикса и Евлея вносили платежи только в монастырскую казну и не имели денежных обязательств перед государственной. Примерно такая же картина наблюдалась и в селах Троице-Свияжского монастыря, но в отдельных его комплексах встречаются наиболее высокие показатели государственных платежей - до 17-28 процентов со двора.

Таким образом, приведенные данные из хозяйственной документации Троице-Сергиева монастыря XVII века углубляют поставленную в заголовке статьи проблему финансового статуса духовных корпораций в России. Они позволяют говорить о далеко еще не изжитом в XVII веке финансовом иммунитете, в нашем случае - Троицкого монастыря. К 1700 году он имел до 20 тысяч крестьянских и бобыльскнх дворов. И податные полномочия по отношению к столь многочисленному населению имело не государство, а сеньориальная власть. Сеньориальная система в области управления и финансов и к началу XVIII века еще не перестроилась в публично-правовую, хотя государство в это время было уже в преддверии своего превращения в абсолютистское. Эти наблюдения заставляют несколько иначе взглянуть на прочно утвердившийся в новейшей историографии (имеются в виду коллективные труды по крестьяноведению) тезис об однозначном преобладании в России государственно-централизованной ренты над владельческой начиная с середины XVI века и в XVII веке43. Видимо, и само соотношение государственного и сеньориального феодализма в России не выглядит столь однозначно.

* * *

Несомненный финансовый аспект имеет и вопрос о разнообразных таможенных привилегиях русских монастырей в XVII веке, в начальный период формирования всероссийского рынка. Из упоминавшихся выше общих жалованных грамот 1620-х годов многие имели таможенно-иммунитетные разделы, санкционирующие привилегии монастырей в этой области. Помимо этих разделов, от конца XVI-XVII века сохранилось немало самостоятельных жалованных мытных и таможенно-проезжих грамот большим и малым монастырям44. Для Троице-Сергиева монастыря с конца XVI века едва ли не главным становится "Астраханский насадный промысел", связанный с закупкой и провозом больших партий рыбы и соли. В 1628/29 году среди наказов астраханским воеводам Ф. Куракину и И. Коровину был послан и такой, согласно которому за лишнюю кладь с троицкого судна брались не таможенные пошлины, а фиксированный оброк в Приказ Казанского Дворца. Воеводам всех городов предписывалось то судно не останавливать, "а пропущать везде не задерживая" (в Казани, Нижнем Новгороде и других городах). При этом добавлялось, что такой порядок установлен "для милости Пресвятые Живоначальные Троицы и Чудотворца Сергия, а иным монастырям и торговым всяким людям того в образец ставить не велели"45. Довольно много жалованных мытных и таможенно-проезжих грамот получил от царей в конце XVI - первой трети XVII века и Кирилло-Белозерский монастырь46. Собственно "тарханью" в кирилловских грамотах назывались 40 тысяч пудов соли и товаров, беспошлинно провозимых "на монастырский обиход". Тарханы монастырей в торговой сфере сохранялись до 70-х годов XVII века (у Макарьево-Калязина, Симонова, Корнильево-Комельского). Колебания правительственной политики в таможенной области на протяжении XVII века проследили в своих работах И. А. Булыгин и В. Н. Захаров47. Двумя указами 1672 и 1677 годов были ликвидированы таможенные привилегии монастырей ("персонально" упоминался Троице-Сергиев) на "низовые насадные промыслы" (астраханские. - М. Ч..): "и впредь никому в тех местех тарханом не быть"48. Позднейшее упоминание этих постановлений в петровском указе от 15 июня 1700 года трактовало их как отмену всяких тарханов вообще49. Еще одним направлением ограничительно-иммунитетной политики в таможенной сфере стала отмена монастырских прав на сбор торговых пошлин на торжках в своих селах. Правда, и здесь не обошлось без непоследовательности и отступлений от намеченного курса. До начала XVIII века в таможенном статусе русских монастырей сохранялось большое разнообразие. Оно выразилось в разных способах организации таможенной службы в торговых монастырских селах. Первый заключался во взятии наиболее состоятельными монастырскими крестьянами на откуп торжков (сбор тамги) в крупных селах. Со вторым в большей степени были связаны экономические интересы самих корпораций, когда они стремились поставить под свой контроль сбор тамги и других пошлин. В качестве частичной компенсации Троицкому монастырю за отмену тарханов на "низовые насадные промыслы" в 1672 году в следующем 1673 году было пожаловано право на сбор тамги в селах Костромского уезда50. Корпорация добилась вытеснения собственных крестьян из этой приносящей немалый доход сферы экономической деятельности. В 1699-1700 годах правительство молодого реформатора Петра I отменяет ряду монастырей их традиционные таможенные права в селах (Николо-Песношскому, Пурдышевскому, Троице-Сергиеву) . Но и после этой отмены сборы тамги на монастырь в этом селе продолжались, как свидетельствует приходо-расходная книга 1703-1704 годов. Не нашел; последовательного применения и петровский указ, запретивший в феврале 1694 года винокурение в монастырях ("персонально" в 'нем даже были названы Троице-Сергиев, Саввино-Сторожевский монастыри)52. В конце XVII - начале XVIII века Троицкий монастырь успешно обогащался за счет таможенного обложения своих торговых крестьян. Записи об этом видим в приходо-расходной книге 1703-1704 годов: взимание пошлин за "походячий торг", "лопаточную продажную муку", "мелкую продажную рыбу", "продажное хоромное строение", "продажные пивные и квасные дробины" и т. д.53 В целом на протяжении XVI-XVII веков более или менее последовательно проводился принцип централизации государственных финансов путем ограничения и унификации главных податных привилегий духовных феодалов. На пути "встраивания" вариативно-корпоративного иммунитета монастырей в общерусскую финансовую систему было много объективных трудностей. Неизжитые черты экономической раздробленности в первой половине XVI века, усиленные экстремальными обстоятельствами второй его половины, затем "смута" и длительное ее преодоление могут рассматриваться как тормозящие факторы на пути формирования общерусской финансовой системы. И все же, как нам представляется, государство в XVII веке в целом справилось с задачей привлечения церкви к податному тяглу, создав ей для этого особый режим. Положение монастырского иммунитета в XVII веке стало еще более унифицированным, чем в XVI веке. В то же время налицо оставалась еще недостаточная размежеванность государственного и частного тягла. От XVII века следующее XVIII столетие унаследовало (если обратиться к финансовой реформе Петра I) право дворян самим ведать раскладкой и сбором налогов со своего населения. Тогда это стало одним из элементов формирующегося общесословного иммунитетного права, оформленного Жалованной грамотой дворянству 1785 года54.

Таблица 1
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБЛОЖЕНИЕ МОНАСТЫРЕЙ В КОНЦЕ XVI - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVII ВЕКА

Таблица 2
Общие жалованные грамоты Троице-Сергиеву монастырю
конца XVI - XVII века

Источники: РГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии Экономии), по Балахне. Кн. 409. Л. 38 об.-47; Сборник ГКЭ. Т. 1. Пг., 1922. № 402, 483, 529 а, 530; ОР РГБ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 527. Л. 416 об. - 423 об., 437-438 об., 499-505, 559- 563 об.; Кн. 536. Л. 510-521; Архив РАН. Ф. 620 (С. Б. Веселовский). Оп. 1. Кн. 148. Л. 205-210 об., 213-216 об.; ПСЗ. Т. I. СПб., 1830. № 205, 206 (подтверждение 20 мая 1657 г.); Т. II. № 810, 811 (подтверждение 19 марта 1680 г.); Т. III. № 1375, 1376 (подтверждение 17 мая 1690 г.); ХП. II. № 1039; Тебекин Д. А. Перечень иммунных грамот 1584-1610 гг. Ч. 1 // АЕ за 1978 г. М., 1979. № 544, 665.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Каштанов С.М. Очерки русской дипломатики. М., 1970; Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988.

2 Источниковая база для изучения иммунитетной политики в XVI в.: Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 1 // АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 302-376 (№ 1-595); Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. II // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 129-200 (№ 596-1139); Каштанов С. М., Н а з а р о в В. Д., Ф л о р я Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. Ill // АЕ за 1966 г. М., 1968. С. 197-253 (№ 1-519); Тебекин Д. А. Перечень иммунитетных грамот 1584-1610 гг. Ч. I // АЕ за 1978 г. М., 1979. С. 191-235 (№ 1-325); Тебекин Д. А. Перечень иммунитетных грамот 1584-1610 гг. Ч. II // АЕ за 1979 г. М., 1981. С. 210-255 (№ 326-714). Грамотчики - это привилегированные феодальные землевладельцы, получавшие от государства жалованные грамоты.

3 Г о р с к и й А. В. Историческое описание Свято-Троицкие Сергиевы Лавры. М., 1890. Ч. II. Приложения архим. Леонида. № VI. (Рукопись хранится в ОР РГБ. Ф. 304, I - Собрание ТСЛ. Кн. 821).

4Kaштaнoв С. М., Кириченко Л. А. К истории феодального землевладения в Ростовском уезде в XVI в. (Две указные грамоты о городовой повинности крестьян сельца Гусарникова) // История и культура Ростовской земли 1992 г. Ростов, 1993. С. 129; 137 (прим. 8).

5 АТСЛ. Кн. 527. Л. 203 об.-204 об., 205 об.-206 об. 217-218 ХП I № 329,330,333.

6 АТСЛ. Кн. 527. Л. 278 об.-281 об.; Кн. 637. Л. 410. Воспроизведение ограничительной подписи на общей грамоте 1550 г. и опыт ее научной реконструкции см.: Каштанов С.М. Общие жалованные грамоты Троице-Сергиеву монастырю 1550, 1577 и 1578 гг. на все вотчины (соотношение текстов) // Записки ОР ГБЛ. Вып. 28. М., 1966. С. 96-142.

7 ХП. II. № 835, 710, 711; Описание документов XIV-XVII вв. в книгах Кирилле-Белозерского монастыря, хранящихся в Отделе рукописей Российской Национальной библиотеки / Сост. Г. П. Е н и н. СПб., 1994. № 1866; Каштанов С.М. Финансы... С. 200.

8. Каштанов С. М. Общие жалованные грамоты... С. 99-100, 127.

9. Каштанов С. М. Финансы... С. 181; ХП. II. Ne 985; ХП. III. № 1- 441. Описание документов... № 1913.

10 Исторический архив. М.; Л„ 1940. Вып. III. № 59; ХП. II. № 948.

11. Там же. № 52; ХП. II. № 946; Сборник князя Хилкова. М., 1879. № 59; ХП. II. № 942. В "Сборнике" Хилкова дата указана неверно - 1579 г. Правильно - 1571 г. См. также: Каштанов С.М. Общие жалованные грамоты... С. 122-123; Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики... С. 174-204.

12 Законодательные акты Русского государства второй половины XVI - первой половины VII в. Тексты. М., 1986. № 43. С. 61-63.

13. Колычева Е. И. Аграрный строй России XVI в. М„ 1987. С. 131-132.

14 Там же. С. 167-168.

15 РГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии Экономии, далее -Ф. ГКЭ), по Новгороду. № 8458. Л. 7-12; Ф. 1209 (Поместный приказ). Кн. 258. Л. 225, 226 об.; ПКМГ. Отд. I. С. 850.

16 РГАДА. Ф. ГКЭ, по Балахне. Кн. 409. Л. 38 об.-47; ХП. II. № 1039. См. также табл. 2.

17. Каштанов С. М. Копийные книги Троице-Сергиева монастыря XVI в. // ЗОР ГБЛ. Вып. 18. М., 1956. С. 40; К а ш т а н о в С. М. Очерки... С. 185, 206-207; АТСЛ. Кн. 519. Л. 256-733 об.

18 ПКМГ. Отд. I. Московский раздел № 2; АТСЛ. Кн. 598; Рубцов М. В. К материалам для церковной и бытовой истории Тверского края в XV-XVI вв. Старица, 1905. Вып. II. С. 33-38.

19 ПКМГ. Отд. II. С. 405, 407, 408; РГАДА. Ф. ГКЭ, по Дмитрову. Кн. 3875. Л. 110; по Твери. Кн. 12556. Л. 56; АТСЛ. Кн. 527. Л. 404-405.

20 ПКМГ. Отд. II. С. 419-420.

21 РГАДА Ф. ГКЭ, по Владимиру. Кн. 2048. Л. 288 об., 305.

22 Подробнее см.: Черкасова М. С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV-XVI вв. М., 1996. С. 180-191; табл. 5-6 на с. 229-239.

23 АТСЛ. Кн. 569, 570.

24 См.: Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897. С.27;Сметанина С.И. Изменение форм ренты во второй половине XVI в. // Феодализм в России. Юбилейные чтения, посвященные 80-летию академика Л. В. Черепнина. Тезисы докладов и сообщений. М., 1985. С. 44-46; Черкасова М.С. Формы расчлененной собственности в вотчине Троице-Сергиева монастыря в XV-XVI вв. // Там же. С. 41-44.

25. Каштанов С. М. Финансы... С. 235.

26 К о л ы ч е в а Е. И. Аграрный строй... С. 166-167.

27 АТСЛ. Кн. 637. Л. 302-302 об. О кн. 637 см.: И в и н а Л. И. Троицкий сборник материалов по истории землевладения Русского государства XV-XVII вв. // ЗОР ГБЛ. Вып. 27. М., 1965. С. 149-163.

28. Липинский М.А. Угличские акты XVII в. // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1882. Кн. 148. С. 40-41. № 45.

29 К о р е ц к и и В. И. Правая грамота от 30 ноября 1618 г. Троице-Сергиеву монастырю (Из истории монастырского землевладения XIV-XVI вв.) // ЗОР ГБЛ. Вып. 21. М., 1959. С. 173.

30.Веселовский С.Б.К вопросу о пересмотре и подтверждении жалованных грамот 1620-1630 гг. в Сыскных приказах. М., 1907.

31 ПСЗ. Т. II. СПб., 1830. № 681, 769; Сборник ГКЭ. Т. II. Л., 1929. № 215, 218, 220, 221, 224, 226; Т. I. Приложения. № 541 а; Ярославские губернские ведомости. Часть неофициальная. 1851. С. 279-282, 291-294, 303-304; ХП. III. № 1-316.

32 АИ. СПб., 1841. № 210, 238.

33. Веселовский С. Б. Феодальное землевладение Северо-Восточной Руси в XIV-XVI вв. М.; Л., 1947. С. 407.

34 АТСЛ. Кн. 527. Л. 43 об. (заголовок); Л. 559-563 об. (текст). О кн. 527 см.: И в и н а Л. И. Копийные книги Троице-Сергиева монастыря XVII в. // ЗОР ГБЛ. Вып. 24. М., 1961. С. 21-22.

35 Памятники письменности в музеях Вологодской области. Каталог-путеводитель. Ч. 4. Вып. 1. Вологда, 1985. С. 196.

36 Описание документов... С. 311. № 1818.

37 АТСЛ. Кн. 527. Л. 41, 43 об.

38 Городок на Московской дороге. Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1994. С. 159 (публикация Ю- С. Васильева).

39 Там же. С. 110 (публикация Ю. С. Васильева).

40. Веселовский С. Б. К вопросу о пересмотре... С. 25-30; Сенигов И. Г. Памятники земской старины. 2-е изд. Пг., 1918. С. 253-254. Благодарю Ю. С. Васильева, любезно указавшего мне на издание И. Г. Сенигова.

41 Черкасова М. С. К изучению монастырского иммунитета на землях Новгородской митрополии в XVI-XVII вв. // Государственное управление и местное самоуправление на Европейском Севере: Исторический опыт и современность. Петрозаводск, 1996. С. 7-9; ААЭ. Т. III. № 123, 139.

42 АТСЛ. Кн. 571, 573, 577, 578, 604, 637; РГАДА. Ф. 237 (Монастырский приказ). On. 1. Ч. 2. Кн. 911; Черкасова М. С. О государственном обложении Троице-Сергиева монастыря в конце XVI-XVII в. // Актуальные проблемы археографии, источниковедения и историографии. Материалы к Всероссийской научной конференции, посвященной 50-летию Победы. Вологда, 1995. С. 198-202.

43 История крестьянства Европы. Эпоха феодализма. Т. II. М., 1986. С. 429- 434; История крестьянства СССР. Т. II. Крестьянство в период раннего и развитого феодализма. М., 1990. С. 357, 359; Горская Н.А. Государственные повинности монастырских крестьян в XVII в. // Общество и государство феодальной России. Сборник статей, посвященных 70-летию академика Л. В. Черепнина. М., 1975. С. 317-326.

44 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 29 (С. Б. Веселовский). № 1840, 1847, 1882, 1884,1885,1894.1893,1895; ПСЗ. Т. I. № 81, 318; Т. II. № 676 и мн. др.

45 АИ. СПб., 1841. Т. III. № 154.

46 Описание документов... № 1804-1808, 1810-1818.

47 См.: Булыгин И. А. Борьба государства с феодальным иммунитетом // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 327-333; Захаров В.Н. Таможенное управление в России в XVII в. // Государственные учреждения России XVI-XVIII вв. М., 1991. С. 57 и др.

48 ПСЗ СПб., 1830. Т. I. № 507; Т. II. № 699.

49 Там же. Т. IV. № 1799.

50 АТСЛ. Кн. 556 (Кострома). Л. 234-2355 об.

51 ПСЗ. СПб., 1830. Т. III. № 1721, 1733; Т. IV. № 1762; Арсений, иеромонах. Село Клементьеве, ныне часть Сергиевского посада // ЧОИДР. 1887. Кн. II. Смесь. С. 39-40.

52. ПСЗ. СПб., 1830. Т. III. № 1486. 53. РГАДА. Ф- 237 (Монастырский приказ). Сп. 3. Кн. 911. Л. 19,143.152,193, 194 об. и др.

54. Каштанов С. М. Финансы... С. 241-242.