ИЗ ИСТОРИИ КИСНЕМЫ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIV - НАЧАЛА XV ВЕКА

Историко-географический и историко-генеалогический разбор актов Московской Руси конца XIV-XV века уже позволил нам ввести в научный оборот ряд новых фактов и наблюдений1. Как известно, ценность поземельных актов как источника состоит в том, что они фиксируют феодальные владения и набор прерогатив конкретных представителей княжеской администрации, а это в свою очередь позволяет судить как о характере феодального землевладения, так и о типе и особенностях юрисдикции, функционировавшей на той или иной территории.

Грамоты Кирилло-Белозерского монастыря, составляющие одно из наиболее крупных собраний монастырских актов, позволяют исследовать подобные сюжеты для такого раннего времени, как первая половина XV века. В архиве Кирилло-Белозерского монастыря сохранился, в частности, небольшой комплекс документов, относящихся к волости Киснема и прилегающим к ней территориям на северном берегу Белого озера. Изучение этого комплекса интересно в двух аспектах: во-первых, акты позволяют представить административный статус одного из древнейших русских поселений Белозерского края, во-вторых, они содержат свидетельства, проливающие свет на историю формирования и механизм функционирования юрисдикции великих московских князей на Белом озере в последней четверти XIV века.

Рассмотрению интересующих нас документов следует предпослать краткое изложение имеющихся данных по истории Киснемы в древнерусский период.

В связи с этим не могут быть оставлены без внимания легендарные данные о селе Киснема. Село Киснема (Троицкое) принадлежит к числу тех памятников старины Русского Севера, к которым очень рано было привлечено внимание историографии2. Авторы, анализировавшие легенду о княжении Синеуса на Белом озере, помещенную в "Повести временных лет" под 862 годом 3, обратили внимание на то обстоятельство, что эта легенда, записанная, судя по всему, в Новгороде в XI веке, имеет определенные параллели с местным преданием жителей Белозерья. Так, Н. М. Карамзин, ссылаясь на "Географический лексикон" Г. Ф. Миллера, писал: "Город Белозерск, по древнему преданию его жителей, стоял в IX веке на северном берегу озера: Владимир, как они сказывают, перенес его на то место, где вытекает река Шексна" 4. А. А. Шахматов указал на глубокую древность этого предания и отметил, что его наиболее ранняя запись сохранилась в летописце XVI века, принадлежавшем Кирилло-Белозерскому монастырю. По сообщению летописца: "Синеус сидел у нас на Кистеме" 5.

Заслуживающим доверия считает факт княжения Синеуса на Белом озере и В. А. Кучкин6. Этот же исследователь, рассмотрев летописный рассказ о пребывании на Белом озере Яна Вышатича поддержал мнение некоторых историков о том, что в 1073-1074 годах Белоозеро принадлежало не Всеволоду Ярославичу, владевшему Ростовом, а управляющему Киевом и (через своего сына Глеба) Новгородом Святославу Ярославичу7. Последнее заключение дает некоторые дополнительные основания для того, чтобы ставить вопрос о Белоозере как центре феодального властвования в эпоху, предшествовавшую княжению Ярослава Мудрого.

Археологическое изучение Киснемы было начато в середине XIX века. Материалы о Киснемском могильнике опубликованы Л. А. Голубевой 8. В 1982-1983 годах Н. А. Макаровым и автором данной статьи было обнаружено в Киснеме поселение Х-XI веков протяженностью 1 километр 9. В настоящее время изучено место Киснемского поселения в системе расселения Белозерья на различных этапах освоения края 10. Как показали эти изыскания, в конце IX - третьей четверти Х века в Белозерье фиксируются три центра притяжения населения: крупные поселения на месте Белоозера в истоке Шексны, в Киснеме и городище Никольское-1 на нижней Кеме11.

Белоозеро в истоке Шексны и памятники, расположенные на реке Кеме, уже были предметом многолетних исследований. В отличие от них Киснема находится пока в начальной стадии изучения, поэтому характер поселения, существовавшего здесь в Х-XI веках пока не может быть определен. Дополнительные археологические исследования в Киснеме, возможно, расширят наши представления о том, в каком соотношении находились упомянутые выше центры Белозерья. На современной же стадии исследования можно лишь констатировать, что в отличие от большинства белозерских волостей, возникших в XIII-XV веках, Киснема сложилась на месте, заселенном на самой ранней стадии освоения Белозерья в средневековье.

Наиболее ранние письменные известия о Киснеме сохранились в актах Кирилле-Белозерского монастыря. В XVI веке "Кистемой" или "Киснемой" именовались село и "тянувшая" к нему волость на северном берегу Белого озера (см. рис.). В качестве дворцовой она существовала вплоть до 1613 года, когда ее территория поступила в поместную раздачу 12. Эта волость была хорошо известна в Кирилло-Белозерском монастыре, которому принадлежали смежные с ней земли "в Киуе". Ко времени игуменства Трифона (1435-1447 гг.) относится правая грамота, которую монастырь получил от внука Дмитрия Донского Михаила Андреевича, княжившего на Белоозере в 1433-1486 годах13.

Грамота, сохранившаяся в подлиннике, была дана в связи с земельным спором между Кирилловым монастырем и Львом и Дмитрием Ивановичами, принадлежавшими, по нашему мнению, к московскому боярскому роду Всеволожей14. Лев Иванович, защищая права сородичей на спорную деревню, говорил на суде: "Отнимають г[о]с[поди]не оу нас от суда да от дани в нашей отчине в Кистеме деревню Михалевьскую Горкаваго, а та г [о ]с [поди] не, деревня изъ старины тянет судом к намь; еще г[о]с[поди]не, о[те]ць нашь Иванъ судил ту деревню и дань на ней имал; а после, г[о]с[поди]не, о[т]ца нашего судили мы ту деревню съ своею братьею и дань на ней имали есмя" 15. Из приведенного текста видно, что Льву, Дмитрию и Гавриле (в акте фигурирует его жена Овдотья) принадлежали в Киснеме в первой трети XV века значительные феодальные права, что плохо согласуется с предложенной издателем грамоты трактовкой их статуса как местных бояр-вотчинников16. Судя по тому, что Лев и Дмитрий Ивановичи именуют своей "отчиной" "Кистему" в целом, можно полагать, что эти права, перешедшие к ним от отца, распространялись на значительную часть волости или на всю ее территорию.

Родословные росписи Всеволожей, датируемые 1540-ми годами, упоминают братьев Льва, Гаврилу, Дмитрия и их отца Ивана Молодого. Полное совпадение имен, упоминаемых в правой грамоте, и имен детей Ивана Молодого в родословной Всеволожей дает нам основание к отождествлению этих лиц (табл. 1).

Рис. Волость Киснема на Белом озере в XV в. (на основе карты А. И. Копанева).
1 - Белозерск (новый городок); 2 - старый городок на Белоозере; 3 - центры волостей; 4 - монастыри; 5 - деревни; 6 - границы владений Кириллова монастыря на северном берегу Белого озера; 7 - примерные границы владений Кириллова монастыря на северном берегу Белого озера. Волость Киуй:
1 - д. Гришино;
2 - д. Турово;
3 - д. Вышатино.
Волость Федосьин городок:
4 - поч. Мигачевский;
5 - пуст. Городищи;
6 - пуст. Шортина;
7 - земля Трофимовская;
8 - пуст. Шуклинская.
Волость Милобуди:
9 - д. Колкач; 10 - д. Талица.
Район Ферапонтова монастыря:
11 - озеро Соровское;
12 - озеро Бородаевское.

Иван Молодой показан в родословцах старшим сыном Ивана Александровича Всеволожа17, о котором родословная роспись сообщает: "Пришол из Смоленска князь Олександр Всеволод Глебович, а у князя Олександра были 3 сыны: Дмитрей да Володимер, бездетен, да Иван. Да Дмитрей, да Володимер были воеводы у великого князя Дмитрея в передовом полку на Дону" 18.

Иван Александрович Всеволож и его братья занимали в период великого княжения Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича очень высокое положение. Они были не только воеводами, но и лицами, причастными к управлению великим Московским княжеством и исполнению важных дипломатических миссий. Старший брат Дмитрий Александрович Всеволож (Иван Молодой приходился ему племянниц ком) служил великому князю Дмитрию Ивановичу еще в начальный период его княжения. В 1371 году, по всей видимости, уже в качестве боярина подписал перемирную грамоту московских князей с великим князем Литовским Ольгердом 19.

Таблица 1
РОДОСЛОВИЕ ВСЕВОЛОЖЕЙ

На Куликовом поле, согласно родословным и летописям, Дмитрий Александрович вместе со средним братом Владимиром руководил войсками в передовом полку, то есть на одном из наиболее тяжелых участков сражения. Заметим, что в самой гуще схватки сражались и погибли Белозерские князья. ("И ту оубiени быша на суиме князь Феодор Романовичь Белозерскыи, сынъ его князь Иванъ Феодоровичь" 20.)

К началу княжения великого князя Василия Дмитриевича Дмитрий Александрович занимал столь высокое положение, что после захвата осенью 1392 года Нижнего Новгорода был посажен там в качестве наместника21, то есть фактически осуществлял суд и управление на территории одного из крупнейших княжеств Северо-Восточной Руси.

Под тем же 1392 годом великокняжеский свод конца XV века говорит о посольстве в Новгород "Ивана Всеволожича", в котором С. Б. Веселовский видит брата Дмитрия Александровича - Ивана Александровича Всеволожа - отца Ивана Молодого 22. Приведем это известие: "Toe же осени заратишася Новогородци к великому князю, прислаша бо к ним князь великыи Василей Дмитреевич Ивана Всеволожича и Данила Тимофеевича о черном бору и о грамоте, иже целовали Новогородци, что к митрополиту не зватися им на Москву о судехъ, а судити было владыце: "а вы грамоту к митрополиту отошлите, а целованье с вас митрополитъ снимаеть". Новогородци же того не послашаша и в том ся учинило розмирье"23. Целью посольства, как видно из приведенного текста, было востребование "черного бора", а также решение вопроса о восстановлении в Новгороде митрополичьего суда. Миссия московских бояр не имела успеха, следствием чего стало "розмирье" Новгорода с великим князем24.

Сын Дмитрия Александровича Всеволожа Иван Дмитриевич, приходившийся Ивану Молодому двоюродным братом, занял в Думе место своего отца и в 1425-1433 годах был наиболее влиятельным из светских лиц в правительстве юного великого князя Василия II 25.

Учитывая высокое положение Всеволожей при великокняжеском дворе и прямые указания, содержащиеся в рассмотренной правой грамоте, можно полагать, что Ивану Молодому около 1400-х - 1420-х годов принадлежали в Киснеме права кормленщика 26. О времени, когда он был ими наделен, можно лишь строить догадки. Родоначальник Всеволожей - Александр, принадлежавший к смоленским удельным князьям, отъехал к Москве примерно в третьей четверти XIV века, поэтому появление представителей этого рода на Белом озере нельзя отнести ко времени ранее великого княжения Дмитрия Ивановича. Скорее всего, это произошло после перехода Белоозера к Дмитрию Донскому (между 1380 и 1384 гг.) и до формирования администрации удела князя Андрея Дмитриевича. Этот период в истории Белозерья представляет значительный интерес в плане нашего исследования. Вернемся, однако, к тексту правой грамоты. По версии старца Игнатия, представлявшего на суде интересы Кириллова монастыря, спорную деревню дал "к монастырю Арсенеи чернець Микитин сынъ" из рода местных землевладельцев Кормилицыных 28. Грамота, закреплявшая дарение, дошла до нас в подлиннике29. По словам старца Игнатия, Арсений наследовал в Киснеме земли своего отца Микиты и деда Андрея Кормилицына, который в свою очередь получил их от матери Офимьи, имевшей на них "купчую грамоту".

Род Кормилицыных известен по ранним грамотам Кириллова монастыря. Андрей Кормилицын упоминается в актах 1397-1410 годов 30, а его дети Василий и Микита Андреевы - в актах 1397- 1427 и 1428-1434 годов31 (табл. 2).

В подтверждение прав монастыря на деревню Арсения старец Игнатий "явил" князю Михаилу Андреевичу жалованную грамоту его отца князя Андрея Михайловича Белозерского (1389-1432 гг.), которая была дана "к ... Ондрею Кормилицину и к ... Миките Онд-рееве". "И княз[ь] Михаиле Ондреевич,- говорится в правой грамоте, - возрел в грамоты о[т]ца своего кн[я]зя Ондрея Дмитреевич[а]; ажо в грамотах писано, что тое деревни белозерьским наместником и кистемьским бояром (выделено мною. - С. Ч.) не судити ни в чемъ, ни дани с тое деревни не имати, ни всылати в ту деревню ни по что" 32.

Таблица 2
РОДОСЛОВИЕ КОРМИЛИЦЫНЫХ

Хотя грамота князя Андрея Дмитриевича приведена здесь в пересказе, из нее можно извлечь ряд сведений, существенных для интересующей нас темы. Во-первых, обращает на себя внимание указание на белозерских наместников Андрея Дмитриевича. Во-вторых, вызывает интерес участие в суде "кистемьских бояр", в которых легко угадываются представители рода Всеволожей, обладавшие, как мы предположили выше, правом суда и сбора дани на этой территории в период княжения Андрея Дмитриевича.

В распоряжении исследователей имеется значительная серия жалованных грамот князя Андрея Дмитриевича (начало XV в. - 1432 г.) и Михаила Андреевича Кириллову монастырю, касающихся судопроизводства. Рассмотрим содержащиеся в них данные о порядке судопроизводства по гражданским и уголовным делам на конкретных территориях.

Наиболее многочисленны грамоты на земли в районе самого монастыря, которые относились к Федосьину городку. В жалованной грамоте на пустошь Городище и Мигачевский починок (на правом берегу р. Шексны напротив Федосьина городка), относящейся ко времени игуменства Кирилла (до 1427 г.) упоминаются "волостели мои Городецкий", которые "судят" на территориях, "тянущих" к Федосьину городку 33. В жалованной грамоте на д. Окуловскую (на оз. Бородаевском близ Ферапонтова монастыря), которая также датируется игуменством Кирилла, говорится: "А наместници мои к тем людем, ни волостели не всылают ни по что, ни судять опрочь душегубьства" 34. Жалованная грамота на пустошь Шортину (к северу от монастыря, на оз. Святом), относящаяся к игуменству Христофора (1428-1432 гг.), содержит аналогичную клаузулу в следующем чтении: "А наместници мои городцкие и их тиуни к тем людем не всылают ни по что, ни судять их" 35. Аналогичные тексты присутствуют и в грамотах на землю Трофимовскую (к северу от Федосьина городка) и д. Гаврилкову, которые датируются тем же временем 36. Речь в последних грамотах идет о наместниках из Федосьина городка. Весьма вероятно, что они сменили "волостелей городецких", упоминаемых в грамотах первой четверти XV века. Скорее всего, наместники, сидевшие в Федосьином городке, имеются в виду и в грамоте на д. Окуловскую.

"Наместници мои городские и их тиуни" упоминаются и в грамоте на пустошь Шортину князя Михаила Андреевича, данной игумену Христофору 37. В жалованной грамоте того же князя на д. Пружиновскую (близ Федосьина городка), датируемой игуменством Трифона, упоминается "наместник" 38, а в грамоте того же времени на пустошь Шуклинскую вновь фигурируют "наместници мои Городецкие и их тиуни"39. Таким образом, можно заключить, что в 1430- 1440-е годы судопроизводство на землях, "тянувших" к Федосьину городку, осуществлялось Городецкими наместниками.

Выводы, сделанные на основании грамот на земли Федосьина городка, могут быть проверены на примере других волостей. Имеется жалованная грамота князя Михаила Андреевича игумену Касьяну (1448-1470 гг.) на деревни Колкач и Талица в волости Милобуди (к юго-востоку от Кириллова монастыря). Суд здесь осуществлялся волостелем 40. Таким же образом осуществлялось судопроизводство в волостях Ирьдме41 и Угле (на р. Шексне между Белоозером и Череповцом) в 1450-1451 годах42.

"Белозерские наместники" фигурируют и в ряде грамот князя Михаила Андреевича. Рассмотрим их. Первая из них, сохранившаяся в списке и датируемая игуменством Трифона, определяет подсудность двух весьма специфических категорий населения: "монастырских людей", а также тех, "кого (монастырские власти. - С. Ч.) наймут, наймитов, заозерских людей" на период осуществления монастырем торговых операций. ("И кого пошлють своих старцов или своих людей за Белоозеро торговати лете в лодках, а зиме на возех, купити и продати"). Князь Михаил Андреевич определяет грамотой, что суд указанных категорий людей "з городскими людьми" должен осуществляться игуменом совместно с "моим наместником" (выше упомянуты "наместници мои белозерскые, и их тиуни") 43. Участие белозерского наместника в решении дел, затрагивающих интересы различных категорий населения княжества, включая и городских людей, представляется вполне обычным в практике судопроизводства того времени 44.

Группа грамот упоминает "наместников Белозерских" в связи с запрещением посторонним людям ездить через монастырские слободы. Игуменам Трифону и Касьяну были даны соответствующие грамоты на Улому (к юго-востоку от Кириллова монастыря)45, игумену Касьяну - на слободу Романовскую, стоявшую на пути из волости Череповси в Ергу46, игумену Игнатию (дана в 1473 г.) - на слободку Рукинскую47. При игумене Касьяне монастырь получил право ездить зимником по Шексне, хотя эта дорога была "заповедана" княжеским наместником. Князь указывал: "А намесници мои белозерьские или тиоуни до тог[о] срока до К[ре]щенью на тон дорозе на заповедной монастырьскихъ людей не имають"48. Как можно видеть, в этих грамотах затрагиваются вопросы, связанные с торговлей, поэтому их вряд ли можно использовать для реконструкции порядка судопроизводства в том или ином районе. То же можно сказать и о грамоте, посвященной случаям, входящим в круг дел о душегубстве 50.

Непосредственно к нашему рассмотрению относится жалованная, тарханная, несудимая и оброчная грамота, выданная князем Михаилом Андреевичем игумену Касьяну на землю, "что им дал Иван Лопатин в дом святии Богородицы ... своею землю в Карголоме Бережную". Речь идет о землях, примыкающих к городу Белозерску с востока. О порядке судопроизводства в Карголоме можно судить по следующему тексту грамоты: "А наместници мои белозерские к тем людем не въежжають, ни всылают ни по что ж, ни их тиуни та-кож. И праведщики и доводщики пошлин своих у них не емлют, ни к старосте белозерскому не тянути ничем, и не судити их ни в чем. А судить и ведает игумен свои люди сам, и татбу, и розбои с поличным, опрочь душегубства, или кому прикажет в свое место. А смешается суд манастырским людем з городскими людми или с волостными людми, и игумен съехався с наместником, и наместник судит, а игумен с ним, или кому прикажет в свое место" 51. Из текста грамоты можно заключить, что на территории Карголома, на южном берегу Белого озера, судопроизводство осуществлялось наместником белозерским. По всей видимости, территория, подсудная наместнику, распространялась вплоть до границ Федосьина городка, то есть включала земли в устье Шексны, где ранее располагался Старый город Белоозеро. На это как будто указывает грамота князя Михаила Андреевича игумену Трифону, определяющая порядок судопроизводства на монастырских землях на р. Выксе. В ней говорится: "А наместници мои белозерьскые и Городецкие и их тиуни к тем людем не всылают ни по что, ни кормов своих у них не емлют, ни судят их ни в чем" 52. Река Выкса впадала справа в реку Шексну ниже Федосьина городка. К северо-востоку от Выксы, в районе озера Соровского, Ферапонтов монастырь владел землями "в Сорояре". Сохранилась подлинная жалованная грамота князя Михаила Андреевича 1437/38 года, в которой говорится: "...а наместьници мои бело-зерьськии и волостели тех люд[е]и не судят, ни всылають к нимъ ни по што, ни кормовъ у них не беруть"53.

Наместники белозерские осуществляли также судопроизводство в волостях Липник и Марозеро, расположенных на северо-восточном берегу Белого озера. Об этом свидетельствует жалованная грамота, данная князем Михаилом Андреевичем своему слуге Афанасию Внукову в 1455 году 54. Таким образом, очерчивается примерная территория, подсудная белозерскому наместнику. Она включала южный берег Белого озера (Белозерск и волость Карголом), земли на восток от р. Шексны (р. Выкса и "Сорояр"), а также Киснему, Липник и Марозеро - на северном берегу Белого озера. Из этого можно заключить, что по своему положению в системе административно-территориального устройства Белозерского княжества Киснема напоминала территорию, входившую в ближайшую округу Белозерска. Следует заметить, что имеющиеся сведения не позволяют судить о том, как далеко распространялась эта территория на юг от Белого озера. Что же касается северо-западного берега озера, то он никак не мог быть в первой половине XV века подсуден наместнику, поскольку здесь располагались земли, находившиеся в юрисдикции кемских князей.

Рассмотрим теперь положение Киснемы относительно земель, оставшихся после 1380 года в руках белозерских князей. Как видно из приведенных выше грамот, вероятно в 1397-1410 и 1435-1447 годах Киснема принадлежала соответственно князю Андрею Дмитриевичу и князю Михаилу Андреевичу Белозерским. Таков же был статус и расположенной несколько восточное Киснемы по берегу Белого озера Киуйской волости. При игумене Касьяне князь Михаил Андреевич дал Кириллову монастырю "в Кивуйце Гришинскую пустошь, да Вышатинскую пустошь" 55, а затем выменял монастырскую деревню "в Киснеме", отдав взамен ее "Назаровскую деревню" "в Кивуйце". В последней грамоте содержится указание на то, что в Киснеме и Киуйце имелось княжеское рыболовецкое хозяйство: "...и яз,- сообщает князь Михаил, - их (т. е. монастырь. - С. Ч.) теми тонями пожаловал против того, что было в Киснеме, против их деревни тони, занеж те их тони взял есми собе. Ино мой рыбник Окиш в те тони в монастырские не вступается" 56.

К северу и западу от принадлежавших белозерскому князю Киснемы и Киуя по течению реки Кемы лежали владения удельных князей Кемских: волости Никольская, Ильинская, Норья, Березник, Ярбозеро, Коркуч, Индоман, Корбозеро и другие 57 (см. рис.). Судя по акту, датированному 1436-1447 годами, князь Давыд Семенович Кемский в первой половине XV века реально обладал здесь правами удельного князя58. Эти права кемские князья сохранили до начала XVI века59. Не совсем ясной остается лишь принадлежность погостов Катрасского, Дружинского и Кинжеозерского, расположенных между Киснемой и Кемским уделом. В конце XVII века д. Букова, стоящая на северном берегу Дружинского озера, входила в Киснемскую волость. Это дает некоторые основания предполагать, что в Киснемскую волость входили первые два погоста, охватывающие территорию вокруг Дружинского озера60. Земли белозерских князей непосредственно граничили с Кемским уделом. Прямое указание на это сохранилось в грамоте, составленной между 1474 и 1486 годами. Из нее следует, что на юге границей Кемского удела служил "рубеж княж Михаилов", то есть упоминавшегося выше князя Михаила Андреевича Белозерского61.

К юго-востоку от Киснемы, Киуйца и Слободки на восточном берегу Белого озера, в районе р. Ухтомы, в первой половине XV века располагались удельные владения кемских князей. Это устанавливается из текста духовной грамоты князя Михаила Андреевича (ок. 1486 г.), в которой говорится о покупке князем волостей Вашки, Ухтомы, половины Мунги, Липника и Марозера62 (см. рис.). Купля произошла до 1455 года . Характерно, что эти волости князь не называет своей "отчиной".

"Киснемское" же "село с деревнями", оказавшееся в середине XV века в руках Троице-Сергиева монастыря и выкупленное затем князем в период между 1466 и 1470 годами, он именует в духовной грамоте своей "отчиной"64.

Как известно, предки кемских князей правили в XIII-XIV веках всем Белозерским княжеством вплоть до перехода его при Дмитрии Донском к Москве65. Между 1339 и 1380 годами из Бело-зерского княжения был выделен Сугорский удел князя Василия Романовича, в который вошло все северо-восточное Белозерье 66. Появление Кемского княжества явилось результатом позднейшего дробления Сугорского удела, который и после перехода основной части Белозерского княжества к Москве остался в руках своих прежних владельцев.

Теперь необходимо рассмотреть вопрос о том, когда было санкционировано экстерриториальное положение Киснемы и примыкающих к ней земель на северном берегу Белого озера, которые, будучи окружены территорией Сугорского удела, принадлежали в начале XV века белозерскому князю Андрею Дмитриевичу.

Нет никаких указаний на то, что Киснема была изъята из Сугорского удела самим князем Андреем. Напротив, имеются свидетельства, позволяющие предполагать, что Киснема никогда не входила в Сугорский удел. Как показал В. А. Кучкин, Дмитрий Донской передал князю Андрею лишь земли великого (старшего) белозерского князя Федора Романовича, которые достались Донскому после гибели Федора Романовича и его сына на Куликовом поле 67. В жалованных грамотах, выданных около 1428-1432 годов, князь Андрей Дмитриевич прямо называет свои земли "великим княжением"68.

О том, что представляли собой эти земли в последней четверти XIV века, можно судить по летописному известию, помещенному в сводах 1493 и 1495 годов. В этом известии говорится, что великий князь Дмитрий Иванович дал князю Андрею "на Белеозере два города съ всеми пошлинами, а неколи бысть Белозерское княжение великие"69. Рассмотрим это важное для нашей темы сообщение подробнее.

Упоминание "двух городков", один из которых (Старое Белоозеро) в середине - второй половине XV века уже не существовал 70, показывает, что приведенное известие отнюдь не является поздним припоминанием. Можно полагать, что оно довольно верно передает реальное состояние тех земель на Белом озере, которые в 1389 году находились в подчинении московского великого князя. В этом убеждает сравнение приведенного текста с рассказом Новгородской первой летописи о походе новгородцев на Белоозеро в 1398 году, в котором также упоминаются два города (городка): "И поидоша на князя великаго волости на Белоозеро, и взяша белозерьскыи волости на щитъ, повоевавъ, и пожгоша, и старый городок Белозерьскыи пожгоша, а из нового городка вы шедши князи белозерьскыи и воеводы князя великаго, и добише чоломъ воеводам новгородчкымъ и всемъ воемъ. И взяша у них окупа 60 рублевъ, а полона поимаша бещисла, и животовъ поимаша бещисла"71. Хотя к 1398 году князю Андрею Дмитриевичу уже исполнилось 17 лет, и по обычаю того времени он должен был вступить во владение своим уделом, никаких признаков наличия юрисдикции удельного князя в процитированном тексте мы не находим. Напротив, военная гроза застает на Белом озере воевод великого князя Василия Дмитриевича и прежних удельных князей Белозерских, которые и садятся в осаду в "новом городке" (современный город Белозерск), защищая "князя великого волости".

Таким образом, можно заключить, что вплоть до 1398 года управление московской частью Белоозера находилось в руках великокняжеских бояр, а формирование администрации князя Андрея Дмитриевича произошло в начале XV века. В таком случае указание на "кистемских бояр", содержащееся в грамоте князя Андрея Дмитриевича, можно трактовать как свидетельство о сохранившемся в системе удельного княжества элементе великокняжеской юрисдикции, функционировавшей на Белоозере в 1380-е - 1390-е годы. В структуре этой юрисдикции Всеволожи, обладавшие в Киснеме, судя по всему, правами кормленщиков, могли играть заметную роль. В этом контексте симптоматичным представляется судебное решение, вынесенное князем Михаилом Андреевичем в рассмотренной нами правой грамоте на деревни в Киснеме (1435-1447 гг.). Опираясь на грамоты своего отца, князь Михаил Андреевич решил спорное дело в пользу монастыря, фактически ликвидировав прерогативы Льва и Дмитрия Всеволожей. Комментируя этот факт, следует заметить, что подобное решение не шло вразрез с естественным для удельного князя стремлением ограничить права близких к великокняжескому двору кормленщиков. В период феодальной войны, когда власть великого московского князя ослабла, подобное расширение суверенных прав удельного князя стало возможным, тем более после падения Ивана Дмитриевича (1432-1433 гг.) Всеволожи уже не были столь влиятельны.

Таким образом, на примере Киснемы удается проследить формы великокняжеской юрисдикции, существовавшей в центральной части Белозерского княжества в 1380-е - 1390-е годы. Эта юрисдикция являлась элементом той новой политической системы, которая приводила белозерские полки на Куликово поле, а смоленских выходцев Всеволожей делала исполнителями воли великого князя на Белом озере.

Обратимся теперь к более раннему периоду с тем, чтобы проследить, на какой основе возникло великокняжеское управление на Белом озере. Коль скоро помещенное под 1389 годом известие передает реалии того времени, оно может быть использовано для характеристики белозерского княжения Федора Романовича. Внимание исследователей привлекла содержащаяся в процитированном отрывке фраза: "а неколи бысть Белозерское княжение великие" (в других списках "великое"). Я. С. Лурье, рассмотрев ее в контексте известий, в которых князь Андрей Дмитриевич Белозерский поименован "великим князем", пришел к выводу о том, что в XIV веке традиция именования Белозерского княжества великим имела место 72. Приведенные выше факты в пользу раннего происхождения известия летописной статьи 1389 года дают основания присоединиться к выводу Я. С. Лурье.

В таком случае упоминание о "двух городках" "съ всеми пошлинами" дает основание считать, что традиция наделения старшего в роду белозерских князей этими землями в 1380-е годы воспринималась как нечто устоявшееся ("съ всеми пошлинами"). Поэтому можно предполагать, что она возникла не позднее княжения Романа Михайловича (упомянут в 1339 г. ), выделившего своему сыну Василию Сугорский удел 74.

В то же время нельзя исключить и того, что (как в случае с Липником и Марозером, где интересующий нас институт, видимо, явился новообразованием второй четверти XV века) подсудность Киснемы наместнику белозерскому могла возникнуть в 13801390-е годы.

Вместе с тем бросается в глаза то обстоятельство, что территории, подсудные наместнику белозерскому, включали в первой половине - середине XV века наиболее населенные и издавна освоенные земли как на южном берегу, где в XIV веке располагались "два городка", так и на северном берегу Белого озера. В условиях Белозерья, активное заселение которого в послемонгольский период началось несколько позднее других районов Северо-Восточной Руси, укрепление административно-судебной системы в первой половине XIV века, по всей видимости, шло с использованием первоначальных центров окняжения территории. Поэтому присутствие Киснемы (наряду со старым и новым "городками" на Белоозере) в составе территорий, подсудных наместнику белозерскому, делает возможным предположение о существовании на северном берегу Белого озера одного из таких центров.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Подробнее см.: Чернов С. 3. Проблемы изучения феодального общества XIV-XV вв. и программа "Акты Московской Руси. Микрорегиональные исследования" // Сословия и государственная власть в России. XV - середина XIX вв. Международная конференция "Чтения памяти акад. Л. В. Черепнина". Тезисы докладов. Ч. 11. М., 1994. С. 184-196.

2.Татищев В.Н. История Российская. Т. I. М.; Л., 1962. С. 373; Т. 2. М.; Л., 1963. С. 33, 204, Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. М., 1950. С. 109.

3 НПЛ. М.; Л., 1950. С. 106, 107; ПСРЛ. Т. I. Вып. 1. Изд. 2-е. Л., 1926. Стлб. 19, 24; ПСРЛ. Т. II. Изд. 2-е. СПб., 1908. Стлб. 13, 17.

4Kapaмзин Н. М. История государства Российского. Изд. 5-е. Кн. 1. Т. 1. СПб., 1842. С. 73 (прим, 278).

5Шaxмaтoв А. А. Сказание о призвании варягов. СПб., 1904. С. 35, 68. См. также: Макаров Н.А. Средневековые памятники Белозерской округи (археологическая карта и комментарий) // Проблемы изучения древнерусской культуры (расселение и этнокультурные процессы на Северо-Востоке Руси). Сб. научн. трудов. М., 1988. С. 84. А. А. Шахматов полагал, что чтение Радзивилловского списка конца XV в. ("сиде оу насъ" вместо "Синеоусъ") подтверждает древность предания (Шахматов А. А. Указ. соч. С. 53). Данная описка, как справедливо определил ее Н. М. Карамзин (Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 73), свидетельствует лишь о том, что имя Синеуса не было известно переписчику конца XV в. Весьма вероятно, что подобная описка породила чтение Кирилловского летописца XVI в. ("сиделъ у насъ"). Однако упоминание Кистемы снимает всякие сомнения в местной основе отразившегося в Кирилловском летописце предания. Поздние записи предания приводит Л. А. Голубева (Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере Х-XIII вв. М., 1973. С. 57).

6Kyчкин В. А. Ростово-Суздальская земля в Х - первой трети XIII веков // История СССР. 1969. № 2. С. 63.

7. К у ч к и н В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 62-66.

8. Голубева Л. А. Могильник Х - середины XI вв. на Белом озере // Советская археология. 1961. № 1. С. 201-215.

9Maкapoв Н.А. Отчет о разведках и раскопках в Вологодской и Архангельской областях в 1982 г. // Архив ИА РАН. P-I. № 9705; Чернов С. 3. Отчет об археологических разведках в с. Троицкое (Киснема) Вашкинского района Вологодской области в 1983 г. // Архив ИА РАН. P-I. № 9727; Чернов С. 3. Поселение Х в. в с. Киснема на Белом озере // Археологические открытия 1983 года. М., 1985. С. 37.

10 Макаров Н. А. Средневековые памятники Белозерской округи... С. 57-93; Макаров Н.А. Новгородская и ростово-суздальская колонизация в бассейнах озер Белое и Лача по археологическим данным // Советская археология. 1989. № 4. С. 86-102; Макаров Н.А. Население Русского Севера в XI-XIII вв. М., 1990. С. 107, 109, 162-163, 178-179.

11 Макаров Н. А. Новгородская и ростово-суздальская колонизация... С. 88-92.

12 Копанев А. И. История землевладения Белозерского края в XV- XVI вв. Л., 1951. С. 75, 77, 183. Подробнее о поместных раздачах см.: Новосельский А. А. Исследования по истории эпохи феодализма. М., 1994. С. 139-162.

13 АСЭИ. Т. II. М., 1958. № 90. С. 54, 55.

14 Там же. С. 552 (прим. к № 90).

15. ам же. № 90. С. 54.

16 Там же. С. 552 (прим. к № 90).

17 Редкие источники по истории России. Вып. II / Под ред. М. Е. Бычковой. М., 1977. С. 51-53, 139-142.

18 Там же. С. 139.

19 ДДГ, М.; Л., 1950. С. 22; В е с е л о в с к и и С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 332.

20 ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. Изд. 2-е. Пг. 1922. Стлб. 140.

21 ПСРЛ. Т. XXV. М.; Л., 1949. С. 220.

22. Веселовский С. Б. Указ. соч. С. 333.

23 ПСРЛ. Т. XXV. С. 220.

24 НПЛ. С. 385.

25 Веселовский С. Б. Указ. соч. С. 331-350.

26 Сравн.: К о п а н е в А. И. История землевладения Белозерского края... С. 180.

27 К у ч к и н В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси... С. 52.

28 АСЭИ. Т. II. № 90. С. 54.

29 Там же. № 84.

30 Там же. № 28, 29.

31 Там же. № 14, 16-18, 22, 50, 52, 60-62.

32 Там же. № 90. С. 54.

33 Там же. № 9.

34 Там же. №45.

35 Там же. № 48.

36 Там же. № 50, 51.

37 Там же. № 65.

38 Там же. № 74.

39 Там же. № 80.

40 Там же. № 140.

41 Там же. № 153.

42 Там же. № 156.

43 Там же. № 77.

44 Наместник белозерский упоминается также в грамоте, данной игумену Касьяну (1448-1470 гг.) и определяющей порядок судопроизводства в случае конфликтов людей, живущих на монастырском дворе в Белоозере, и "городских людей". (См.: АСЭИ. Т. II. № 126).

45 АСЭИ. Т. II. № 88, 110.

46 Там же. № 106.

47 Там же. № 222.

48 Там же. № 107.

49 Сюда же следует отнести грамоты, данные игумену Касьяну: о покупке рыбы "в Озере и за Озером" (АСЭИ. Т. II. № 129) и о торговле в "вотчине в Верейской и в Белозерьской" (АСЭИ. Т. II. № 133).

50 АСЭИ. Т. II. № 109; см. также № 217.

51 Там же. № 136.

52 Там же. № 79.

53 Там же. № 322.

54 Там же. № 164.

55 Там же. № 120. С. 73, 74.

56 Там же. № 147. С. 86.

57 Там же. № 164, 227а, 298.

58 Там же. № 86.

59 К о б р и н В. Б. Генеалогия и антропоннмика (по русским материалам XV-XVI вв.) // История и генеалогия. М., 1977. С. 80-115.

60 Г о т ь е Ю. В. Замосковный край в XVII веке. М., 1937. С. 242; Копанев А. И. История землевладения Белозерского края... Карта № 3.

61 АСЭИ. Т. II. № 227а.

62 ДДГ. С. 301, 304.

63 АСЭИ. Т. II. № 165; см. также: АСЭИ. Т. 1. М., 1952. № 467.

64 ДДГ. С. 304.

65 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной РУСИ в татарский период, с 1238 по 1505 гг. Т. 2. СПб., 1891. С. 169- 171. Временник Общества истории и древностей Российских. Кн. X. М., 1851. С. 41-43. (Раздел II - материалы).

66 Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси... С. 304-314; Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981. С. 224-226.

67 К у ч к и н В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси... С. 308.

68 АСЭИ. Т. II. № 48, 50. 51; та же формулировка фигурирует и в грамотах 1430-х - 1450-х годов князя Михаила Андреевича (АСЭИ. Т. И. № 65, 164).

69 ПСРЛ. Т. XXVII. М.; Л., 1962. С. 257, 335.

70 3ахаров С. Д. Письменные и археологические данные о Белоозере XIV в.// Тверской археологический сборник. Тверь, 1994. С. 164-168.

71. НПЛ. С. 392.

72 Лурье Я. С. Вопрос о великокняжеском титуле в начале феодальной войны XV в. // Россия на путях централизации. М., 1982.

73 ПСРЛ. Т. XV. Вып. 1. Изд. 2-е. Пг. 1922. Стлб. 52; Т. I. Вып.1. Изд. 2-е. Л., 1926. Стлб. 473.

74 Здесь можно указать на высказанную в работе В. А. Кучкина мысль о существовании вокруг Белоозера в XV в. территории, "которой местный княжеский род владел сообща", чем поддерживалось "политическое единство дома белозерских князей во главе со старшим князем". (См.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси... С. 314).